Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.79 Встреча нового директора
В рассказике 9.76. о встрече танка с домом под соломенной крышей я упомянул о генеральном директоре Ленинградского «Кировского завода» Александре Александровиче Любченко, который «величал» меня «крёстным».
В том рассказе я неосторожно упомянул, что это отдельная история, а раз замахнулся, то… приходится опять возвратиться в «гороховецкие» времена, а конкретнее в 1965 год.
В тот год А.С.Ермолаев немедленно сослал меня в «Гороховец», узнав, что я рассказал в компании, где присутствовал Ж.Я.Котин, анекдот про генерала и денщика. Котин сам был генералом, и анекдот мог послужить поводом для … Это было своевременное и гениальное решение, а то не миновать бы мне беды.
Надо сказать, что накануне приезда в ссылку, дела на полигоне у нас совсем не ладились. Управляемые снаряды летать туда, куда надо - не хотели, танковая «автоматика» постоянно отказывала, «личный состав» - ИТР и рабочие, очень мягко говоря, были недовольны своим руководителем Н.С.Поповым и даже не делали вид, что работают. Сам Попов разругался со всеми соисполнителями и мечтал, как бы стряхнуть с себя эту работу и унести ноги в сторону Ленинграда.
Итак, всё было не очень хорошо, поэтому моё появление вызвало радость у обоих противоборствующих сторон.
На полигон я добрался поздно вечером, поэтому приёмо-передачу дел мы с Поповым перенесли на утро.
Как там в сказке про Буратино – солнце ещё не взошло, а в Стране Дураков уже вовсю кипела работа… Короче, в 4 часа утра поднимает меня отставной полковник М. Н. Рыбин и со свойственным ему юмором «докладывает»:
- Вставай начальник и принимай тело.
- Какое ещё дело ?
- Не дело, а тело, что весит на велосипедной покрышке. Вверенный тебе шофёр грузовика повесился на заборе перед твоими окнами. А ты спишь, как младенец. Кроме тебя и Попова, все уже давно на ногах. Еле до тебя достучался.
- Какой шофер? Что за грузовик ?
- Он по просьбе Попова привёз из Ленинграда какие-то материалы для полигона и дня четыре квасил напропалую. Теперь ты начальник - тебе и отвечать...
- А Попов где?
- А хрен его знает… Он оказывается ещё вчера взял ключи от 69-го газика и укатил на 18-ый километр. Там у него интерес образовался… Кстати, это была последняя машина, которая осталась на ходу – остальные в ремонте. Решай вопрос, как любит говорить твой любимый Ермолаев.
Делать нечего – пришлось заняться решением вопросов.
Первое, что пришло мне на ум – это вызвать милицию и попросить у командира полигона носилки и машину. Вместо машины я выслушал такую обвинительную речь, на которую вряд ли был способен великий прокурор - товарищ Вышинский.
Кем я только не оказался – даже перечислять противно…
Но самое главное, что ЧП произошло на территории «вверенного Ему» полигона. И такую пакость смог подложить только Мироненко, который то танки ворует, то своих подчинённых развешивает на заборах!
Мне ничего не оставалось, как просить у добрейшего Виктора Ивановича Тодоракиева прощения и уверить его в том, что если бы я знал о намерениях шофёра, то собственноручно повесил бы его за периметром полигона – но я же не знал!
Выручил меня заместитель Нудельмана - Женя Рачицкий. Он сделал всё возможное и невозможное – даже на второй день нашёл Попова и ГАЗ-ик, у которого в лесу кончился бензин и потёк радиатор.
Кстати, Евгений Александрович Рачицкий за долгие годы нашей совместной работы сделал мне столько добра, что я, как ни старался, и тысячной доли этого не смог ему возвратить.
Итак, увертюру к «последующему» я закончил.
Прошло дня три, и наступило «последующее» - пришло известие, что «ко мне ещё вчера» выехал новый директор «Кировского завода» по фамилии Любченко.
Звонивший из Ленинграда его в «в глаза не видел», однако знает, что выехал он один без сопровождающих лиц и зовут его Александр Александрович.
До того, как направиться «ко мне» он работал то ли в Ленинградском Совнархозе, то ли главным инженером Ижорского завода.
После этого сообщения связь с Ленинградом прервалась и мне осталось только материться и гадать, во сколько и на чём он выехал.
Дело в том, что ближайший вокзал в 15 км от полигона на станции Ильино, а аэродром - в Нижнем Новгороде, который в 60-ти километрах.
Обилие непредвиденных событий и связанные с ними нервотрёпки некоторым образом дестабилизировали мою нервную систему.
А неожиданный уход моего ангела хранителя - директора завода Ивана Сергеевича Исаева, окончательно вывел «меня из себя». Короче, настроение было такое, что выразить его можно разве что непечатно.
Первым делом я решил оформить новому директору пропуск для прохода на техническую территорию полигона и приличный номер в гостинице. Что касается номера, то тут вопросов не было – с администрацией у меня были отличные отношения, а вот с заочным оформлением пропуска пришлось «подискутировать» с начальничком бюро пропусков. Началось с того, что я, как говориться, «влез без очереди», чем эту очередь и начальника бюро очень обидел. И если два мужика – один в ватнике и кирзовых сапогах, а второй в грязном плаще и с небритой и немытой мордой, - помалкивали, то бабы, явно из Мулино или из Золино, а может быть и из Пыры, совместно с начальничком, подняли невероятный крик.
Мне ничего не оставалось, как сорваться и «пожелать» им (таким-сяким) немедленно заткнуться …
У меня же вопрос срочнейший - с минуты на минуту может прибыть МОЙ директор, которого несёт сюда «нелёгкая», будь он трижды…ды-ды-ды-ды!
И что у меня не принято, чтобы мои начальники, в том числе и этот, черт его знает – откуда-то взявшийся … директор, торчали в очередях за какими-то погаными пропусками, а с тобой, старлей, я не первый год знаком, и ты меня знаешь! Знаешь?! Так вот, пиши – Любченко Александр Александрович!
Кто?! Генеральный директор Ленинградского «Кировского завода»!!!
В это время в бюро пропусков заглянул мой зам. по хозчасти Молчанов.
Я, не дав ему раскрыть рта, скомандовал, чтобы он на куске картона или фанеры написал - ЛЮБЧЕНКО - и с этой фанерой по стойке смирно ждал директора на перекрёстке Горьковского шоссе с дорогой, ведущей в Смолино. Перекрёсток – всего-то в 200-ах метрах от бюро пропусков.
Пропуск, наконец, выписан, я вручаю его обалдевшему Молчанову и и бегу искать машину для «транспортировки» директора по местным «пенатам».
И опять же меня выручает Женя - он предложил мне свою личную «Волгу»!
Вроде бы жизнь потихонечку начинает налаживаться. Вот и командир Тодоракиев обо мне вспомнил - просит по телефону, чтобы я срочно к нему зашёл.
С наглой мордой сажусь в «Волгу», осваиваю её и, преодолев на ней 150 метров, подъезжаю к штабу. Неспеша вхожу в кабинет командира полигона и… Виктор Иванович, обращаясь к небритому мужику в грязном плаще, спрашивает: «Вы не знакомы? Это Юрий Михайлович Мироненко – руководитель испытаний…».
После чего, узрев мою реакцию на свои слова, продолжает «А это ваш директор – Александр Александрович…».
Слов у меня не нашлось и в качестве ответа я только додумался сделать глубокий реверанс, широко разведя руки в стороны и наклонив голову почти до пола.
Не знаю сколько бы я, так ничего и не придумав, находился в такой позиции, если бы директор не предложил мне разогнуться и пойти в гостиницу.
Будучи уверен, что всегда и во всём лучшей защитой является нападение, я по дороге в гостиницу накинулся на директора со словами, что он во всём категорически не прав. Что любого занюханного работягу мы встречаем на вокзале и привозим на машине. А распроклятые секретари и помощники генерального директора величайшего из заводов не соизволили сообщить, когда и куда он прибудет! Да мы…!
Тут он меня остановил и как будто ничего не произошло, стал рассказывать о своих приключениях. Оказывается он прилетел в Горький (Нижний Новгород) вчера вечером. Никто из таксёров везти его в Смолино, т.е. в наш «гороховец» не захотел, поэтому высадили его на окраине города для ловли попутной машины. На дороге он простоял около часа, обдуваемый проносящимися мимо попутками. Пришло решение – идти пешком. Всего-то ничего – каких-то 40 или 50 километров, там по ходу и машина какая-нибудь подвернётся…
Стемнело, пошёл дождь. Теперь проносящиеся мимо «попутки» не только обдували, но и поливали грязью. Ко всему прочему он, уезжая из Ленинграда надел новые немецкие полуботинки с кожаными подмётками... Не доходя 15 км до Смолино обе подмётки протёрлись насквозь… Он снял «туфлю» - дырка до стельки.
Так что мои матюги по сравнению с тем, что он пережил в дороге – божья роса.
Встал вопрос – срочно привести внешний вид Александра Александровича в полное соответствие с занимаемой должностью.
Что касается обуви, то размер ног у нас оказался одинаков, и мои почти новые полуботинки отечественного производства очень удачно разместились на его ногах. Вопрос с одеждой тоже решился в течение 20 минут - мой товарищ одессит Гера Толмачёв снял с вешалки свой выходной костюм и рубашку. Директор и Гера были одного роста и даже длина рук у них оказалась одинаковой. Походные вещи директора мы тут же отправили в Дзержинскую химчистку и вечером они были, как новые.
Ну, а дальше всё, как обычно. Я познакомил директора с нашим коллективом и соисполнителями. Он полностью ознакомился с ходом работ после чего позвонил из штаба в Москву Д.Ф.Устинову, по указанию которого он здесь и оказался. Затем ознакомился с окрестностями, пособирал грибы на полигоне, которых в тот год было видимо-невидимо, и остался очень доволен нашим приёмом.
Вечером он пригласил меня и командира полигона на товарищеский ужин, где мы со смехом вспомнили «приём», который был организован ему в бюро пропусков.
На следующий день я доставил его в Дзержинск, откуда и проводил в Ленинград. Перед тем, как зайти в вагон он по-доброму поблагодарил меня за всё и обратился с просьбой – не смог ли я организовать в Смолино под моим «присмотром» отдых недельки на две-три его жене и дочери. Получив утвердительный ответ, он обнял меня и уехал.
Отдых жены и дочери мы с командиром полигона организовали на высшем уровне так, что по прошествии многих лет при очередных встречах с Любченко я получал от них приветы.
Жизнь штука сложная - генеральным директором завода он пробыл только семь лет с 1965 по 1972 год, после чего был переведён в Ленинградский ЦНИИ материалов.
Прошло много лет и как-то в Госплане кто-то громогласно окликает меня по имени отчеству. Оборачиваюсь – высокий пожилой человек с большой чёрной бородой. Сообразив, что я его не узнаю, кричит: «Ну, ты зазнался! Ведь я твой крестник!».
- Александр Александрович ?!
Он сгрёб меня в свои могучие объятья.
P.S. А.А.Любченко навсегда останется в памяти многих, и не потому, что он был лауреатом Ленинской премии, профессором, доктором технических наук и автором многочисленных научных работ, а потому, что он был просто очень хорошим человеком.
|