Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.96 «Практика» и бои без правил
Прошло два или три года и знания, полученные в божьем храме пришлось применить на практике. Происходило это в 60-ые в тихом местечке Джубга, уютно расположившемся вблизи Черного моря. Я «дикарь», т.е. отпускник, который снял комнату в 200 метрах от пляжа. Комнатка 8 кв.м., стол, два стула, кровать – что ещё нужно человеку, который приходит сюда только переночевать? За 20 дней проживания отдал хозяйке 20 рублей – оба довольны. В 1956 году она сдавала эту комнату за 100 рублей, но хрущёвская реформа и время некоторым образом исказили эту цифру. В 56-ом она включала в себя ежедневный завтрак – 2 яйца, молоко, хлеб и овощи, а в 60-ых стала в два раза больше и без завтрака. На этом лирические отступления обрываю.
Утро – часиков 8. Занимаю «своё» место на пляже. «Своё» - это значит, что до воды 20 метров, справа два брата – эстонцы, слева муж и жена маркшейдеры из Мурманска, сзади компания ребят и девчат из Горького. Такой порядок соблюдается почти неделю. На этот раз слева и сзади - всё нормально, а справа непорядок – пришёл только один из братьев. Оказывается ночью произошло несчастье – брата госпитализировали с острым приступом аппендицита и сделали операцию. Это трагедия для обоих, т.к. они аквалангисты. А чтобы лезть с аквалангом в воду надо, как минимум, быть вдвоём.
Братья за короткий период стали достопримечательностью пляжа.
Ещё бы – два высоких симпатичных блондина явно из обеспеченных. У них автомобиль «Волга» ГАЗ-21 в прекрасном состоянии, два английских акваланга, компрессор, ружья, маски и ласты, о которых можно было только мечтать… Но мужики были без гонора, короче - хорошие ребята. Ежедневно снабжали наш клан ставридой и горьковчане жарили её тут же на пляже. Запах стоял обалденный, так что хозяева соседних домов, вливались в нашу компанию с бидончиками своего вина. Всё было прекрасно… А тут – аппендицит! « Больной» дня через три появился на пляже, но из под тента не вылезал. Подводный мир стал недоступен. Компания начала распадаться, ведь запаха нет, за вино приходится платить и вообще – всё не так… Я практически в одиночку, напялив маску с ластами и, засунув в рот трубку, пытался с чужим подводным ружьём добыть «пропитание», но тщетно…
Это же кавказское побережье, а не Крым или Одесса. Здесь ни бычков, ни скумбрии, ни креветок, иногда попадается только мизерная барабулька. Вы скажете – а где же ставрида? «Ёк», как говорят в Азии, - для ставриды нужна серьёзная экипировка, опыт подводника, а лучше ещё кое-что… Как-то во время очередной пляжной тоски, чтобы поднять настроение братьям и соседям, я поведал им историю обучения в божьем храме. История поимела успех и последствия – мне было предложено занять место «выбывшего» Ульяса. Надо сказать, что освоение аглицкого оснащения давалось мне относительно легко, т.к. ещё в прошлом году в нашем отделе испытаний появились акваланги «Украина». Единственное, что меня страшило – это глубина, и я решил, что мой предел - пять с кепочкой, а лучше не больше трёх метров.
Поводом для такого решения послужил не очень приятный случай.
Вооружившись английским ружьём, я в маске и с трубкой бродил по воде метрах в 50 от берега. Надо сказать, что Джубгская бухта и пляж резко отличаются от большинства мест отдыха на кавказском побережье. Здесь настоящий песчаный пляж, а не серая галька. Дно тоже песчаное и во время штиля хорошо просматривается с поверхности воды на 2,5 метра. В левой стороне бухты от берега в сторону моря уходит каменная гряда. Вот это место я и облюбовал для охоты.
Плыву, просматриваю дно – может рапанчик встретится. И вдруг замечаю что-то похожее на извержение маленького вулканчика.
Явно кто-то копается в песке. Целюсь и стреляю. Боже! Из облачка песка появляется и летит в мою сторону что-то большое и и тёмное – скат! Не доходя до меня, он резко переворачивается, показывает белое брюхо и уходит в сторону моря. Сильнейший рывок, которого я не ожидал, выдёргивает ружьё из моих рук. Всё ясно, я всадил в него гарпун, соединённый леской с ружьём. Трагедия – ружьё импортное, а самое главное – чужое! Решаюсь проплыть вперёд вслед за скатом. Удача! Вижу борозду на песчаном дне, идущую к камням. Ура!
Вот и ружьё медленно движется по дну. Надо нырнуть и схватить его, тем более, что слева в паре метров от меня гряда огромных булыганов, выступающих на поверхность. В случае «чаво», а я достаточно наслышан о распоротых скатами животах, можно прижаться пузом к камню, чтобы спасти его от скатовского «когтя». Однако дело осложняется. От потери ружья и атаки ската сбилось дыхание. Нырять же надо почти на три метра. Это испытание оказалось похлеще, чем перерубание гвоздя. В воде расстояния искажаются, особенно если задыхаешься. Кажется, что вот уже ружьё, но не хватает каких-то миллиметров, а если и дотягиваешься пальцами, то скат, как назло, дёргает леску…, и об стол мордой. В конце концов мне повезло - ухватился и срочно к камню. Вцепился в ружьё мёртвой хваткой, и не зря. Какое к черту «перетягивание каната» - впечатление было такое, как-будто с той стороны буйвол! Мой живот и я героически выдержали два мощнейших рывка – не выдержала леска… Результат - ружьё в моих руках, а гарпун у ската. Как провинившийся пёс, поджав хвост, заползаю под тент к эстонцам, но… – не только прощён, а и принят в коллектив аквалангистов! Мало того, на следующий день после моей встречи со скатом его выкинуло волнами на пляж вместе с гарпуном, а денька через четыре запах жареной рыбы восстановил дружеские связи с хозяевами соседних домов. Однако вначале рыбалка давалась нам тяжко, особенно мне. Невольно возник вопрос – где и как братья умудрялись налавливать столько рыбы, чтобы удовлетворить взвод едоков. Наш с Ёнасом улов был лёгкой закуской для пятерых… Списывая всё на свою профнепригодность, я стал искать выход из тупика.. И естественно, что русский менталитет упорно потянул меня в сторону рыбацких сетей, установленных в «Голубой бухте» недалеко от Джубги, но эстонский менталитет, прикрываясь высокопарными причинами, этому противился.
В конце концов с большим трудом победу одержал – русский.
Вскоре в нашу команду аквалангистов влился третий член – высокий крепкий кавказец из Тбилиси по имени Гарник. Он был неутомим во всём. Жизнерадостность из него источалась похлеще, чем запахъ из жареной ставриды. Как не странно он прибыл на 401-ом «Москвиче» и сразу же оброс фанатами дошкольного и начального школьного возраста. Им доставляло огромное удовольствие наблюдать за его втискиванием в свой москвичонок и вообще – дядя был под два метра, весёлый и очень волосатый.
Периодически строй ребятишек, возглавляемый Гарником маршировал к палаточке, торговавшей сахарной ватой. Она находилась в ста метрах от «Москвича». Там Гарник закупал вату и по возвращении устраивал пир всей своей команде. Нам тоже повезло - один из офицеров джубских пограничников неожиданно оказался его родственником, и мы как бы перешли на легальное положение.
Ведь в то время на всё требовалось специальное разрешение, а на подводную «деятельность» - особое. К тому же выяснилось, что кавказский менталитет по отношению к рыбе мало чем отличается от русского, что позволило мне стряхнуть с себя обязанности рыбака, а Гарник прочно занял моё место в «Голубой бухте».
Балдею! Прекрасное чувство, когда ты никому ничего не должен и не надо тащиться к чужим сетям. Дует прохладный ветерок. На пляж накатывают здоровенные волны. Жара спала. Вчетвером - чета маркшейдеров, я и хозяин тента режемся в преферанс. Карта мне решительно не идёт… Моя сдача… У воды собрался народ и чего-то громко обсуждает. Неожиданно раздаётся истошный вопль и к этой компании бежит, не переставая кричать, очень толстая черноволосая тётка. Потом начинают кричать все, даже наши соседи. Толстая тётя бежит к нам. Всё ясно – кто-то тонет. Меня и макшейдера Сашу призывают спасать сыночка этой тёти – он тонет за буйками. Репортаж о потоплении ведёт пожилой бородатый мужчина с биноклем. Бросаю колоду, а т.к. Гарник ушёл в Голубую бухту в аглицком прикиде, облачаюсь в его «Украину». На пляже не меньше 25 здоровенных мужиков, но в воду пришлось лезть нам двоим. Напялив мои ласты и маску с трубкой Саша умудрился первым пройти через приливную волну, которая чуть не поставила меня на попа. Кое-как, обвешанный «украинской» хренью, не помню с какой попытки, я вышел в море…
Надо отдать должное Саше. Несмотря на небольшой рост и довольно невыразительное телосложение, плавал он великолепно.. Когда я подошёл к нему, он уже владел обстановкой.
- Юрик, он очень здоровый - килограмм на 100. Попробуй поднырнуть и вытолкнуть его наружу. Только старайся брать со спины. У него лапищи, как твои ласты.
В это время рядом с нами вынырнула очень жирная физиономия и начала колотить руками по воде. Видимо мужик уже ничего не соображал и работал на автопилоте. Ныряю, иду к нему. Спинища, как шкаф. Какие там 100 кг ! И откуда он взялся? У нас на пляже такие не наблюдались. Ухватываю его со спины под мышки и пытаюсь вытолкнуть на поверхность. Сыночек ростом не ниже Гарника и отчаянно сопротивляется. Неожиданно моя нога с ластом оказывается зажатой между его рукой, согнутой в локте, и брюхом. Полундра! Бросаю его подмышки и второй ногой и руками упираюсь ему в спину, чтобы выдернуть первую ногу. С неимоверным трудом выдёргиваю, но… без ласта. Он же, загребая лапищами во все стороны, ухватывает мои шланги и вычмокивает с меня маску вместе с загубником. Начинается неравная борьба за существование. Эта, жирная сволочь, уже «привыкла» тонуть, а я ещё его опытом не обладаю. Мало того – весовые категории совсем разные. Вариант хуже, чем во ВНИИ трансмашевском водоёме. Там хоть мгновенно отключился, а тут безнадёжно гибнешь в полном сознании. Сбросить акваланг, который так понравился этой гадине не удаётся, тем более, что он зажал и мою голову. Почему-то вспомнился Григорий Распутин. Когда его труп выудили из Невы, то обнаружили воздух в лёгких и отсутствие воды. Последняя мысль – отключиться, но воду в лёгкие не пускать.
И вдруг становится легко и что-то выносит меня на поверхность. Передо мною лицо эстонца Ёноса. Он кричит, чтобы я дышал. Дышу!
Оказывается сзади меня обхватил и держит над водой Гарник. Чудеса!
«Путь к причалу» дался нам по-разному. Мне с Ёносом море милостиво разрешило выбраться на берег с первой попытки. А вот остальным не очень повезло. Сыночка в положении по системе «вверх брюхом» Саша с Гарником и ещё какой-то доброволец с большим трудом прибуксировали к берегу. Но там море остервенело и не позволяло его вытащить на сушу. Как потом выяснилось, сынуля весил больше 150 кг. Волны буквально взбесились. Мужиков кверх тормашками выбрасывало на пляж, а потом утаскивало в море. Им приходилось по нескольку раз вылавливать тушу и пытаться её выволочь. В конце концов им это удалось. Как это произошло, я не видел, т.к. стоя на четвереньках выворачивался наизнанку, вдоволь нахлебавшись прибрежной водой.
Отъезд своего соперника по подводной схватке в больницу я наблюдал из-под тента со стаканом «лекарства». Беднягу удалось откачать на пляже, но вскоре пришла информация, что он скончался от песка, попавшего в лёгкие… Вот так…. А мы-то, дураки, переживали, что причиной послужило английское ружьё… Ёнас и Саша собственными глазами видели, как оно, руками Гарника, пыталось вдолбить в голову тяжеловеса , что он поступает не по-джентельментски, насильно удерживая меня в своих объятьях.
Да…
Эстонец, армянин и еврей спасли меня от неминуемой гибели, а вслед за этим, прилагая невероятные усилия, рискуя собой, спасли и вытащили на берег ещё одного человека. Однако этот подвиг был оценён только наполовину… Как на воротах Бухенвальда - Jedem das Seine (каждому своё). Одному - сейчас, другому – позже…
А чтобы это позже стало попозже, морские просторы перестали меня привлекать. Чувствовать под ногами твердь и вдыхать воздух намного приятнее, чем дрыгать ногами во взвеси незнамо чего и давиться водой.
Прошла ещё неделя и мои товарищи по рыбалке и боям без правил стали покидать Джубгу. Остался только Гарник, но общаться мы стали намного реже. Причина была очень веская – у него возникла любовь… А там, где любовь – там не до друзей. Так что нормально пообщаться с ним мне удалось только через год, когда она перестала его беспокоить.
P.S. Гарник– армянин. Фамилия его - Авакян. Года через четыре после этого случая он занял большой пост в тбилисском ГАИ и пару раз навещал меня в Ленинграде. В 1960-ые годы армяне составляли более 20% населения в Тбилиси. Интересно, что до революции армяне вообще являлись крупнейшей национальной группой города, русские занимали второе место, а грузины – только третье…
Ну, а чтобы у Вас было представление о Джубской бухте тех времён, прилагаю случайно сделанное мною в 1959 году фото левой части пляжа во время взрыва откуда-то взявшейся мины. Она сработала рядом с камнями в которых я ловил барабульку, а через несколько лет боролся со скатом. Если бы ей захотелось рвануть часиком раньше, то я бы наверняка остался без обеда.
|