Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.44. Дипломатия с самогоном «царского» разлива
У меня был приятель Колька, с которым мы познакомились в Гороховце при «неоднозначных» обстоятельсявах. Работал он в ЦНИИ автоматики и гидравлики старшим техником. Был очень резким в общении и его не любили. Как мне кажется всему виною был его рост – не выше 1,55м. Но несмотря на свой мерзопакостный характер, это был добрый, хлебосольный человек, жаль, что об этих его положительных качествах знали немногие. Как всегда бывает, нужна могучая встряска, чтобы человек изменился в лучшую сторону. Такая «встряска» произошла. Мы «кировчаане», а не Колькины коллеги по ЦНИИ АГ, вытащили его на свободу – вместо 8 лет заключения он получил 2 года «условно».
Это положительно повлияло на его дальнейшую судьбу.
Он окончил институт, женился, вырастил двух дочерей и даже несколько лет поработал в моём отделе. У него были прекрасные математические способности, он отлично рисовал маслом и акварелью, но где-то ближе к 40 годам обзавёлся очередным хобби – изготовлением самогона. И как всегда занялся этим делом очень добросовестно. Соорудив по своим чертежам самогонный аппарат, он путём многочисленной перегонки и соблюдения только ему известных температурных режимов, изготавливал такой нектар, с которым не могла сравниться ни одна выпускающаяся в мире водка. Мало того, он где-то раздобыл уникальные бутылки времён Екатерины Великой с выдавленными вензелями, коронами и прочим.
Бутылки были ёмкостью не менее 0,8 литра, после наполнения в них опускались 2-3 пшеничных колоска. Всё это закупоривалось настоящей пробкой, сверху заливалось сургучём, и в довершение всего на сургуче ставилась печать с двухглавым орлом. Печать вырезал сам Колька. Если крепость нашей водки едва дотягивала до 40%, то Колькина перетягивала за 50.
Не знаю, что он туда добавлял, но она имела приятный вкус и крепость абсолютно не чувствовалась.
Теперь после этой увертюры перехожу к тому, что я хотел пересказать со слов его брата.
Колькин родной старший брат, волейболист мастер спорта, занимал очень высокую должность в Центральном комитете профсоюзов, он был начальником Управления по спортивным связям с заграницей. Если учесть, что в Советском Союзе почти все спортивные общества кроме ЦСКА и Динамо, были профсоюзными, и все эти общества доставляли из за рубежа каждый год столько же наград, сколько за 10 лет современная Россия, можно себе представить какая ответственность лежала на Геннадии Николаевиче.
Итак, он собирается в очередлную командировку. Предстоит встреча с президентом швейцарского спортивного союза – мультимиллионером преклонного возраста. В целях экономии времени и средств, Геннадий попросил брата презентовать ему пару бутылок «царской» водки. Колька выдал брату пару бутылок, но с условием вернуть их после использования на Родину. В то время наша держава не очень баловала руководство зарубежных спортивных союзов приличными подарками – в лучшем случае горсть значков и несколько вымпелочков.
Геннадий Николаевич, как профессиональный дипломат, кое-что выяснил о миллионере. Оказалось, что у него с младых лет существует неизменное хобби – пристрастие к крепким напиткам. Причём, имея неограниченные возможности приобретать всё, что выпускается с «градусом» в мире, он стал самым образованным человеком в этой области, перепробовав буквально всё.
Гена принимает решение попытаться презентовать Колькины бутылки президенту. Надо отдать должное младшему брату, он практически сохранил 200-летнюю пылевую «патину» на бутылках, и они имели соответствующий древний вид.
Большой зал. Круглый стол, за которым разместились ответственные лица. Президент произносит краткую вступительную речь и предоставляет слово Геннадию Николаевичу.
Далее я постараюсь излагать рассказ его словами, произнесёнными во время празднования Колькиного 40-летия в сауне на базе московского «Спартака».
Я молча поднимаюсь со своего места, направляюсь с бутылками к президенту, ставлю перед ним на стол «царские» бутылки, делаю шаг назад и останавливаюсь.
- Это мне?
- Вам, господин президент! Просьба найти время и вынести Ваш вердикт.
За столом воцарилась гробовая тишина. Все ждали реакции хозяина. И она последовала немедленно. Он аккуратно, как нечто драгоценное взял одну из бутылок и стал внимательно её рассматривать. Совершенно не обращая внимания на окружающих, и перепачкав руки «патиной», смотрел на неё снизу и сверху. Ставил на стол, наблюдал за нею издали, затем опять брал в руки. Нежно проводил пальцем по патине, нюхал палец и тихо улыбался
Это продолжалось довольно долго. Я не знал, что делать и переминался с ноги на ногу.
Наконец, взяв обе бутылки в руки, он встал: «Господа, я считаю необходимым немного изменить порядок нашей встречи. Мы совсем не подумали о том, что нашим советским друзьям пришлось несколько часов провести в воздухе, и заставили их явиться прямо с корабля на бал. Это нехорошо. Предлагаю начать наше общение с хорошего обеда, в процессе которого мы можем предварительно, а может быть и окончательно решить все заплпнированные вопросы. Прошу высказаться ».
Стол одобрительно загудел, а я поклоном подтвердил своё согласие. Был объявлен перерыв и президент пригласил меня в свой кабинет. Я понимал, что мой презент явился для очень пожилого и обеспеченного человека лучом света в тёмном царстве. Пришлось отвечать на вопросы – откуда, где и как?
Ничего не оставалось, как отвечать односложно: есть друзья в Органах, в их подчинении находится бывшее царское хранилище, и они в порядке исключения презентовали мне два экземпляра с условием возврата пустой тары, т.к.каждая бутылка на строгом учёте. А пустая она или полная – это их проблемы. У них есть большой опыт решения любых проблем.
Президент остался доволен моими ответами. Больше всего его поразила дата – 1776 год.
Я, вспомнив Колькины рассказы, доложил ему, что это расцвет царствования Екатерины Великой – он даже внешне помолодел.
Не буду рассказывать о застолье (Екатерина Вторая бы позавидовала). Не помню, как и когда меня доставили в гостиницу. Утром, еле поднявшись с кровати, я обнаружил в холодильнике скатерть самобранку, к тому же мне позвонили и сообщили, что несут горячий завтрак. Часам к 12, когда я более или менее пришёл в себя, раздался ещё один телефонный звонок – это звонили люди президента и просили их принять.
Через несколько минут трое представительных мужчин уже сидели напротив меня с кислыми физиономиями. По просьбе президента они приехали за мною. Он очень плох, но настоятельно просит к нему приехать.
Ну, вот достукался с Колькиным самогоном – угробил старика. А если ещё узнают, что поил президента самогоном под видом екатерининской водки, то не только погонят с работы, но могут ещё и посадить… С тяжёлым чувством вхожу в президентские покои. На огромной кровати на высоких подушках полусидя лежит совершенно бледный старик. Со скорбным видом подхожу поближе что-то говорю и кланяюсь. Он открывает глаза. Увидев меня, пытается улыбнуться – это вселяет маленькую надежду.
- Дорогой, Геннадий Николаевич, я тут немножко расклеился – это пройдёт. Вы сегодня улетаете?
- Заставляет суровая необходимость. Но с очень тяжёлым чувством господин президент.
Я считаю виновником случившегося с Вами только себя и в полной растерянности.
- Каким ещё виновником! Вы доставили мне несравненное удовольствие - за всю свою долгую жизнь я не пробовал ничего подобного и при этом ощущал себя в компании Екатерины Великой и графа Потёмкина. Мне доложили, что через несколько часов у Вас самолёт, и я набрался смелости обратиться с большой просьбой. Если вам когда-нибудь удасться выпросить хотя бы одну такую же бутылочку и переслать её мне, считайте, что я Ваш вечный должник. Я заверил его, что сделаю всё возможное и невозможное, вплоть до подкопа в царское хранилище, но просьбу глубоко уважаемого мною человека выполню. Мы очень тепло расстались, и я возвраптился в Москву с двумя пустыми Колькиными бутылками и чемоданом, битком набитым швейцарскими презентами.
P.S. Колька, конечно, матерился и не хотел, чтобы пустые бутылки остались в Швейцарии, но каждый год я его уговаривал на отправку президенту одной штуки к Рождеству. К моему горю мне удалось отправить только три бутылки, т.к. через три года президент скончался. Об этом я узнал получив посылку из Швейцарии с тремя пустыми бутылками и сопроводительным письмом с последней волей президента. Бывают же порядочные мультимиллионеры, жалко, что только не у нас.
|