Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.3. Возвращение в Ленинград
1 августа 1957 года. Уже пятый месяц я работаю в Ковровском ФЦНИИ-173 и снимаю в частном секторе 3-х метровый закуток с занавеской вместо двери за треть получаемой мною зарплаты. Мне, как семейному человеку, в соответствии с направлением на работу, полагалось хотя бы семейное общежитие, но оно отсутствует. Снимаемое мною жильё предприятие не оплачивет – нет денег. Все наши документы директор Хохлов спрятал в свой сейф, так что кроме паспорта у меня ничего нет. Положение безвыходное. Вовка Саврей укатил в Нижний Тагил разбираться с танками. И вдруг событие – в лабораторию, где я проверял гидропривода стабилизаторов «Ливень» для ленинградского танка Т-10М, является руководство Ковровского электромеханического завода с начальником 1-го Главного управления Миноборонпрома СССР Волосатовым. Мою лабораторию они облюбовали для подписания каких-то экстренных бумаг. Бумаги подписаны, Волосатов отправляет всех срочно чего-то там решать и напоследок говорит, что хочет посмотреть, чем я здесь занимаюсь. Мы остаёмся вдвоём. Я включаю стенд, а гидросистема впала в автоколебания, визжит, трясётся. Я приношу извинения за беспокойство и хочу отключить её, но начальник главка меня останавливает и говорит, чтобы я стравил масло из гидросистемы, она, мол, захлёбывается. Для стравливания масла он предлагает мне вывинтить заглушку из гидроусилителя, не выключая системы. Я пытаюсь довольно робко объяснить ему, что там обалденное давление, в ответ – крути!
Кручу и одновременно прошу его посторониться на всякий случай. Сливная пробка срывается с последней нитки резьбы, но промахивается в начальника. А вот струя горячего масла точно попадает в него. В дверях запоздало появляется руководство завода и военпреды. Начальник главка весь в масле. Вину в происшедшем я беру на себя, чтобы не выставлять в плохом свете министерского работника. Директор завода всех выгоняет из лаборатории, помогает Волосатову снять костюм, берёт его, а мне говорит, чтобы я пошел вон отсюда. Я делаю шаг к двери, но Волосатов меня останавливает, так что директор уходит один. Ситуация сверх неудобная. Большой человек из министерства в одних трусах, и я пацан, как бы свидетель этого позора. Но он оказался нормальным, простым, как говорят – нашим человеком. Стал задавать вопросы о Военмехе, о семье, о жизни в Коврове.
Я ему, как на духу, всё рассказал. О подоходном налоге с 1100 рублей зарплаты, о налоге за бездетность в размере 6 %, об оплате снимаемого жилья в размере 370 руб. за 3 кв.м., о необходимости хотя бы скромного 2х-разового себяпитания в день и об обязанности хоть что-нибудь отправлять беременной жене, которая скорее разведётся, чем приедет сюда.
Выслушав моё грустное повествование, он сказал коротко и просто:
- Пиши на моё имя в Министерство бумагу, где всё это изложи.
Я бегу, хватаю лист бумаги, но он меня останавливает:
- Такие бумаги надо посылать официально заказным письмом с уведомлением о вручении.
- Так Вы же, приехав в Москву, займётесь грудой дел и Вам будет не до меня, тем более, что таких, как я у вас сотни.
- Таких, как ты - у меня один, сказал начальник, разглядывая свои трусы. Пиши и посылай – ответ будет. Кстати, ты с «Ливнем» разобрался? Сможешь квалифицированно обслуживать и настраивать систему?
- Наши военпреды мне доверяют.
- Ну, если военпреды доверяют, то ленинградскому Кировскому заводу ты пригодишься.
Я послал письмо, и через две недели пришла депеша за подписью Волосатова на имя нашего директора.
В ней говорилось, что в связи с производственной необходимостью принято решение перевести меня в Ленинград для работы в ОКБТ «Кировского завода».
1 сентября 1957 года я вернулся в Ленинград, и был принят на должность старшего инженера, имея трудовой стаж менее 6 месяцев. Бывает же такое!
|