УЧИЛСЯ НА БРЕГАХ НЕВЫ
ЗАПИСКИ МУЛЬТИМАТЕРНОГО СТУДЕНТА

 

211.jpg

Укреп духа камикадзе - калорийное питание и комфортная обстановка.

212.jpg

Разминка преферансистов - забой козла

221.jpg

Прибыли в Кронштадт, Школу оружия. Сейчас дверь каптёрки откроется и нас обмундируют

222.jpg

В робах и под ружьём – матросы Анатолий Соловьёв и Геннадий Столяров. (Между ними что-то чёрненькое белеется – это кончик трёхгранного штыка на Мосине дробь тридцатого, а не ложка столовая алюминиевая!)

223.jpg

Салага, не высовывайся! Лучше идти ПОД парусом, чем НА вёслах! Г.Столяров,А.Бывших и Б.Новосёлов

224.jpg

Как ни маскируйся, а пиво без водки – деньги на ветер!

225.jpg

Раскинулось море широко,
Общаги не видно вдали
Тоскуют в Кронштадте студяги в тельняшках,
Не в силах забыть ППИ.

Что такое ППИ? Если в плохую погоду ты сбился с курса, всегда дорогу туда тебе покажет Плеханов (у Техноложки), ибо ППИ – это Пивная Против Института, имевшая быть на Красноармейской от завода Степана Разина. И раки были…

226.jpg

Такими мы пришли, чтобы стать моряками
(Сверху вниз и слева направо: Самохин, Плешков, Бывших, Потапов, Саврей, Бураков, Новосёлов, Мироненко, Сахаров, Сорокин, Васильев, Богданов, Столяров, Фирсов и Молоков)

227.jpg

Группа Е-509 в ожидании получения формы в Морском экипаже у Поцелуева моста (1955г)

228.jpg

В.С. Саврей. Из студентов временно выписали, а в моряки пока не прописали

229.jpg

Благодаря систематической чистке картошки они может быть станут настоящими моряками
(слева направо: Толя Бывших, Вова Саврей, Слава Самохин, Алик Бураков и Валя Дорофеев, 1953г)

2210.jpg

Собираемся с мыслями перед заплывом по 'Бычьему полю'. Кронштадт, 1955г

2211.jpg

'Моряки' 509 и 510 групп осваивают баркас, 1953г

2212.jpg

Занятия на баркасе, 1953г

2213.jpg

Вова Саврей и Саша Cахаров нагреблись и поумнели...

2214.jpg

Новоиспеченные моряки из групп 509 и 510 построены на набережной. Кронштадт, 1955г

2215.jpg

Эсминец Одарённый пр. 30К, спущен на воду в 1950г. В 1958г разоружён и превращён в УТС, в 1965 скончался.

2216.jpg

Левый шкафут - место старта

2217.jpg

Внизу - левый шкафут

231.jpg

Автобусами на форт Красная Горка

242.jpg

Одаренный

243.jpg

Мироненко и Киселёв с презрением отвернулись от старого линкора Октябрьская революция - наш Одарённый лучше.

244.jpg

Центральный автомат стрельбы эсминца Одарённый.

245.jpg

В обнимку с родной 85мм спаренной зенитной артустановкой 92-К. Сверху за спинами дальномерный пост

246.jpg

Балтийск, 1955г.

247.jpg

Наш шеф - Кап Три культурно прогуливает Богданова, Плешкова и Буракова.

248.jpg

День ВМФ. 1955г. До дома всего-то 3.5 км

249.jpg

Демобилизованные моряки групп 509 и 510 возвращаются в Ленинград из Кронштадта. В центре аккордеонист Виктор Кудряшов из 510ой

2410.jpg

Демобилизованные бравые мореманы возвратились в Ленинград

2411.jpg

День ВМФ 1955г. Морские волки.

2412.jpg

День ВМФ 1956г. Мы на набережной, сзади близнец нашего Одарённого 30-К.

2413.jpg

День ВМФ 1956г. Копируем хвост императорского коня.

2414.jpg

Семеро смелых в День ВМФ, 1956г.

2415.jpg

Типичный представитель нормального ленинградского студенчества Витя Молоков в окружении полустиляг Вани Киселёва и Юрки Мироненко

2416.jpg

1957г. 509 группа после защиты дипломных проектов.

2417.jpg

Пиастры! Пиа-а-астры!!!

Сейчас Вы здесь: .:главная:. - .:статьи:. - .:записки мультиматерного студента:.

Глава 2
Военно-Морская Подготовка

(Г. Столяров, Ю. Мироненко, В.Саврей)

2.1. О роли преферанса в сдаче экзамена по военно-морской подготовке
(© Г. Столяров)

Впервые опубликовано отдельной статьёй в январе 2006 г. на Неофициальном сайте Военмеха. Приведено с поправками и дополнениями

Привет, ВОЕНМЕХИ!
Сейчас у вас зимняя сессия… Напряжёнка… Бедные студенты-первокурснички
(Из первого послевоенного военмеховского капустника: "Бедненький студентик-первокурсничек, и никто-то тебе, сиротинушке, не подсказал, на какие лекции надо ходить, а на какие… тоже на-а-адо ходить!"),
по наивности думают, что зимняя сессия, когда в Питере черные дни и всеобщий авитаминоз, не в пример тяжелее весенней, когда белые ночи! и всё поёт!

"ОТНЮДЬ! и БоООАаа, мои юные друзья!"- как говаривал один из отцов-основателей Военмеха профессор Борис Николаевич Окунев. Именно весенняя сессия – черный мрак и ужас и именно из-за белых ночей! Весенняя сессия – это когда вся общага с гитарами чирикает соловьями все белые ночи напролёт, свесив ноги из окон на Обводный канал. И чутко и радостно реагирует, отбросив конспекты, на поток событий в окружающей среде.

Однажды, под утро такой белой бессонной ночи, у Варшавского кувыркнулся в Обводный хлебный фургон. Шофер вынырнул и уселся на берегу «просыхать» и обсыхать. Из воды торчал только угол кузова. А сквозь толщу грязной и вонючей воды (совсем как в каналах Венеции) просвечивал свет почему-то включившихся фар. И вся общага кричала ему:
- Мужик! Выключи фары! А то аккумулятор посадишь!
… Вот и готовься к экзаменам в такой обстановке.

Однако, ближе к теме!

Итак, весенний зкзамен по ВМП… Это вам не преобразование Лапласа, и не фазово-частотные характеристики синхронно-следящего привода. Тут на зубок нужно знать розу ветров в Атлантике, параметры волнения в Северном море и длину причальных стенок в портах ИокаСУКА и Иокагама-МАМА... Все попытки предыдущих групп покрыть малозаметными карандашно-шпаргальными микрозаписями морские карты, развешиваемые на экзамене, в буквальном смысле стирались с лица морей ластиком кафедрального боцмана. Экзаменационные билеты каждый раз запечатывались в конверт, хранились в сейфе спецотдела, и распечатывались в присутствии комиссии только перед самым началом экзамена. Казалось, положение безвыходное…

Но военмехов всегда отличали высокий интеллектуальный уровень, широкий кругозор и глубокое отвращение к пессимизму. Надеюсь, вы и сейчас поддерживаете такие кондиции, и заглядываете иногда в фундаментальные труды "Приключения капитана Врунгеля" и "Воспоминания и очерки" знаменитого корабела академика А.Н.Крылова.
Проблема сдачи экзамена была решена синтезом метода обучения морскому делу матроса-картёжника Фукса капитаном Врунгелем, метода получения доступа к закрытым билетам по мореходной астрономии академика Крылова и искусства "морского боя". (Если захочется освежить классиков в памяти – пошлите одного человека от группы в библиотеку взглянуть в упомянутые "Воспоминания…", изд. АН СССР, М.- 1956, раздел "…как были проектированы наши первые линейные корабли", сс.161-163. Он вам доложит. И, разумеется, играйте на лекциях не только в балду, но иногда и в морской бой!)

Итак, в пятисотке был создан штаб, выявлены картежники-преферансисты, собраны и пронумерованы камикадзе (именные стипендиаты и полукруглые отличники), и назначены дежурные-связные. Из малочисленных девочек (см. 3.2) сформирована группа поддержки.

Обязанности были распределены по стадиям а) предподготовка, б) сдача, в) заключительная .

1) Группа поддержки: а) обеспечивает камикадзе высококалорийным питанием (крабами, печенью трески (зачастую ничего другого съестного в гастрономе и не было)); б) болеет, подсчитывает потери, утешает, восхищенными глазами смотрит на камикадзе; в) готовит ликование и участвует в нём, экономно расходуя крепкие напитки.

2) Штаб: а) проводит усиленные тренировки преферансистов, убедительно (по методу Крылова) просит боцмана, после очередного экзамена, укладывать билеты в конверт строго в порядке возрастания номеров, готовит бланк-схемы распределения билетных кластеров на столе и порядок построения группы перед экзаменом так, чтобы преферансисты оказались в первом ряду.

3) Пятисотка выстраивается в аудитории. Входит экзаменационная комиссия. Староста рапортует председателю комиссии - начальнику кафедры капитану первого ранга Николаю Николаевичу Зевельту - о готовности к экзамену. Член комиссии распечатывает принесенный конверт с билетами, тасует и сдает колоду, то бишь раскладывает билеты на столе. Преферансисты едят глазами руки тасующего и запоминают, как "карта легла". Группа выходит в коридор. Дежурные помогают боцману развешивать карты.

4) Штаб: б) располагается в свободной соседней аудитории, выслушивает и интегрирует доклады независимых подгрупп преферансистов и заполняет бланк-схемы вероятным раскладом билетных кластеров (Билеты – не карты, мелко не растасуешь!). Срочно вырабатывает "целеуказание" первым камикадзе.

5) Камикадзе: входит, рапортует, берет в указанном штабом ряду с указанного края указанный по счету билет и громким командным голосом (чтоб за дверью слышно было) объявляет номер вытянутого билета. Испрашивает разрешения и приступает к подготовке ответа.

6) Штаб непрерывно корректирует схему расклада и вычисляет очередные целеуказания. После нескольких выстрелов расклад вскрыт и народ смело тащит выученный билет.

Очередник несет передовикам индивидуальные "перевязочные пакеты". Дежурные в процессе подбора морских карт активно участвуют в оказании срочной помощи.
Стадия в) проходит в полном соответствии с национальными стандартами. Границы созданных структурных подразделений постепенно размываются…
Как говорится, дайте мне точку опоры, и я произнесу тост.

2.2. Сборы. Кронштадт, июль-август 1953 г
(© Г. Столяров, Ю. Мироненко, В.Саврей)

Мой друг Владлен Саврей, земляк по школьному Минску, единомышленник по антидерьмократии, "сокамерник" по Общаге (пока не женился) и однокашник по Е509 (1951 – 1957) тоже решил поскрести по сусекам студенческой памяти. Колобок у него получился изрядный, так что мне по теме сборов в Кронштадте в 1953г. осталось лишь добавить курсивом пару эпизодов и фото.

После сессии - отправка в Кронштадт и приобщение к флотской жизни.

В нашей 509-ой группе все, кроме Юры Богданова и Вити Молокова, были пацаны из средней школы. Только эти двое прошли и войну и армию. И вот нас ждал Кронштадт и начало воинской службы со всеми ее прелестями. В то время человек, не служивший в армии, считался каким-то ущербным, подпавшим под ворошиловский указ "В армию х@ёвых не брать!" Это теперь бегают от армии и считают это гражданским подвигом. И развели поэтому в той же армии скотство вроде «дедовщины», о которой в то время не слыхивали, особенно на флоте. А служили тогда на флоте срочную 5 лет.

Для меня переход в Кронштадт был вообще первым выходом на большую воду, если так можно назвать «Маркизову лужу». Очень запомнились панорамы заводов, да и сам город с Невы и залива выглядит совсем по-другому. Так весь переход - несколько часов - провел на палубе, бегая от борта к борту. Прибыли к пирсу учебных кораблей и сразу же всю нашу разношерстную толпу погнали в Школу Оружия на Флотской. Старинная казарма стояла в ряду таких же четырехэтажек: Школы Связи, Минно-торпедной Школы и еще чего-то вроде стройбата.

Нас быстренько переодели, переобули и назначили начальство: командир роты - майор Жуков и старшина роты - Коля Казенный. Майор был мужик правильный и с некоторой долей юмора, о чем я сужу по эпизоду с нашим, <назовем его условно (вдруг его дети не в папу, а в маму пошли) Васей Васечкиным.> Парнишка был баскетбольного роста и тощий как велосипед, всегда заискивающий с преподавателями и вообще способный без мыла влезть куда угодно. А тут они с майором повстречались в большом гальюне, где нас было человек пять. Ваcечка не замедлил с приветствием: «Здравия желаю, товарищ майор!». На что тот, очень вежливо отряхнув руку, протянул ее Ваське со словами: «Здравствуйте, курсант Васечкин !» Ржали мы потом как кони и с Васькой до самого окончания института здоровались именно так - «Здравствуйте, курсант Васечкин !»

Пишу это я свои довески к Вовкиным мемуарам, а тут как раз по ящику "Дежурный по стране" восторженно-подобострастно повествует, как ему посчастливилось встретить в туалете по малой нужде самого ЕБН!

Ещё мы юшку не утёрли,
Русь разворована дотла,
А нам опять придворный Миша
Конфетку лепит из ЕБНа!

Так и захотелось поприветствовать его: - Здравствуйте, курсант Жванецкий!

Особо хочется вспомнить ротного старшину. Молодой совсем парень, которого мальчишкой подобрали наши солдаты под Сталинградом и дали фамилию Казенный, т.к. своей он не помнил. Гонял он нас нещадно, но делал это очень доброжелательно и без покушений на самолюбие. Мы с ним очень сдружились и впоследствии, до самого окончания института, Коля в увольнительную приезжал к нам в общежитие. Выпивали по маленькой, <одевали его в гражданское и приобщали к радостям студенческой жизни>. А когда я переехал из общежития и уже Вовка родился, Коля несколько раз был у нас на Кондратьевском и очень нравился теще.

Присягу принимали на Якорной площади, перед памятником адмиралу Макарову. Погода была паршивая, но мы лихо протопали по деревянным чуркам, которыми вымощена была эта площадь, получили ленточки на бескозырки и стали полноправными «салагами».

Матросов такого ранга в Кронштадте «доводили до кондиции» на Бычьем поле - это порядка 5 километров от казармы. Туда, как правило, марш-броском. На самом поле -ползком на пузе по болоту и лягушкам с ведением огня неведомо куда. Тут уж изгалялись над нами - пацанами свои «деды»: Молоков и Богданов. Курили они махорку, которую нам выдавали, и демонстрировали класс в изготовлении самокруток. Особенно усердствовал старшина армейский, где-то в редакции полковой газеты воевавший, Витя Молоков. Возьмет гранату, чеку выдернет и ждет, когда кто-нибудь испугается и закричит, чтобы кидал скорее. А были и такие, кто никогда никакого оружия не видел. Я на этот садизм глядел и не выдержал однажды, повторил Витькин «фокус» - кинул с большой задержкой гранату в яму совсем рядом с нашим окопом (граната была без «рубашки») и поднял целую кучу лягушек на воздух и на наши головы. Получил кучу матюгов и два наряда.

После занятий опять марш-бросок почти до самого города, а там уж пик удовольствия: строевым шагом и с песней. Пели мы всегда «Ладогу», т.к. это была любимая песня Коли Казенного, шаг печатали лихо и на смотре под конец сборов нас похвалили. Вернувшись, падали от усталости, но обед и особенно компот поглощали с волчьим аппетитом.

Однажды, в присутствии большого начальства, всю школу вывели на многочасовую и утомительную строевую . Улица была тесновата. Приходилось долго простаивать. Тогда наш староста и старшина Витя Молоков обратился к командиру роты и получил разрешение вывести наш взвод на параллельную улицу. Она была неширокая и с симпатичненьким бульварчиком. Протопав по ней из конца в конец в первый раз, обнаружили, что все начальство сосредоточено в одном месте и может видеть нас только когда мы пересекаем коротенький переулочек, соединявший эти улицы. Принятое решение было в инженерном смысле безупречным: мы решили демонстрировать экстра-класс строевой с впечатыванием булыжников в мостовую, но в импульсном режиме с большой скважностью и только в диапазоне "прямой видимости". Пройдя переулочек, да иногда и с "Ладогой", мы тут же валились под кустики минуток на десять, а потом проделывали то же самое в обратную сторону. Удовольствие было обоюдным – начальство тоже было довольно и ставило нас в пример.

Занятий в классах с нами почти не проводили - этого хватало и в институте, а старались чаще водить на боевые корабли. Тут надо отдать должное нашему майору - хорошо умел договариваться с корабельным начальством. Приводил нас на пирс, распускал строй и шел на корабль к начальству. Пока он ходил, мы умудрялись улечься на булыжники, подложив бескозырки под голову, и «кемарнуть» пару минут. Желание выспаться было непреодолимым все время. <Поднимали нас в 6 утра и по команде "Форма одежды – рабочая, без тельняшек!", громыхая тяжеленными матросскими модельными ботиночками ГД, иногда под дождем и холодным ветром, мы, проклиная вся и всё, мчались на зарядку. Худо-бедно, а от донимавших дотоле ангин, эта процедура излечила меня навсегда>!

Запомнилась экскурсия по линкору «Октябрьская революция».<В балтпоходе на следующих сборах он был у нас флагманом и из-под горизонта палил в щит, который мы тащили, полутонными болванками.> Громадина невероятная по тем временам, хоть и постройки 1911 года. Палуба деревянная, топки угольные, орудия полуметрового калибра. <Тут Вова подзалил для солидности и неотразимости. Видимо тоже пронюхал, что в Военмехе появилось много красивых девушек! Насколько помню, калибр был 12 дюймов.> Представить только, сколько там уборки и тяжелой работы по обслуге всего этого хозяйства и посочувствуешь тем, кто пять лет служил на этом монстре. Мне больше всех понравились эсминцы: и скорость, и мощность, и не подавляет своими размерами.<Всего-то 120 метров.> Хорошо, что потом пришлось походить именно на эсминце.

Очень туго приходилось на шлюпочных занятиях. 12-тивесельный ял - (Какой на фиг ЯЛ! Этот старый пират Вовик опять решил блеснуть перед молоденькими военмешками более романтичным названием. Ял - от 2 до 8 весел. Этот же гроб правильнее назвать БАРКАЗОМ - от 14 до 22 весел.) - на ходу тяжелый и грести на нем непросто, а с непривычки (особенно при непопутном ветерке и волнении) и вообще изматывающая работа. Тренировал нас капитан 3 ранга - очень азартный мужик, не терпевший, когда его кто-либо обходит. Поэтому дух соперничества царил на занятиях постоянно. Набив кровавые мозоли, мы довольно лихо гребли и обгоняли многих. В награду нам был полный «кайф»- постановка паруса и сон на банках . Удовольствие несказанное поспать в шлюпке на ветру после хорошо выполненной работы!

Кстати, сон на кладбище – тоже мировецкая штука! Особенно ВМЕСТО хорошо не выполненной работы!

Как-то нам устроили кросс с ориентированием. Выдали каждому отделению компАс, список описаний промежуточных ориентиров, азимутов и дистанций (в парах шагов) между ними и два часа времени на выход к конечному ориентиру.

Погода была отменная. Солнышко так и приглашало припасть к мать-теплой-Земле на часок… Одним из первых ориентиров у нашего отделения была могила Рыбкина(?), помощника Попова в минных классах по установлению первой радиосвязи с севшим на мель кораблем. В поисках могилы обнаружили неподалеку от кладбища обалденнейшие заросли спелой малины. Быстро собрали букет, возложили, сняли бескозырки, склонили буйны головы и почесали репки… То ли от когерентных почесываний, то ли от ниспослания свыше, но сгенерированная мысль была мощной и ясной: - пока малину не объедим и не поспим, с места не сдвинемся! Но как это сделать, не нарушив только что принятую присягу и выполнив приказ командования?! Причем, как нас учили, с минимальными потерями!

Для минимизации потерь отделение с криком: – Генка, у тебя голова большая, ты и думай! – укрылось в малине. Из кустов, как из султанского гарема, доносилось сладострастное чмоканье и постанывание. Голова с досады работала в лихорадочном темпе. Что гласил приказ? Выйти к назначенному сроку на конечный ориентир. Как его вычислить? Построить векторный полигон и найти результирующий вектор. Как это сделать, когда нет ни бумаги, ни линейки (ни попугая, на худой конец), ни карандаша? А что есть? Компас и список; свет, распространяющийся прямолинейно; земля, по которой надо протопать, и ноги, обутые в матросские ботинки марки ГД, которыми надо отмерять пары шагов. Так этого же достаточно! Снимаю ГД и срочно отрываю ребят от их эротического занятия. Ставлю задачу, которая выполняется на ура.

Ребята отыскивают подходящую песочную полянку. Исходную точку отмечают бескозыркой. Прикидывают масштаб в ГДавах. Берут азимут. Ставят по азимуту два моих ГДава. Двигаясь в створе моих ГД, Вовка отмеряет дистанцию своими (а в попугаях-то было бы точнее!) и отмечает следующий ориентир и т.д. Через пять минут задача решена! Результирующий - втрое короче полигона! Рассчитываем время с поправкой на погрешности и необходимость выхода на финиш с правдоподобного направления. Сладко едим и спим. Слева и справа от меня бескозырки с наградной отборной малиной… Затем небольшая пробежка - и мы у финиша с почетным вторым местом и подозрительно красными мордами и руками.

Соревновательная атмосфера царила во всем Кронштадте и в высших для нас кругах - на уровне отдельных учебных отрядов и школ. Помню, соседняя с нами Школа Связи отличилась тем, что там началось воровство. Видимо, завелась какая-то паршивая овца. Дело дошло до коменданта базы - небольшенького ростом, плотненького и громогласного контр-адмирала. Явился он к нашим соседям со свитой из нескольких офицеров и автоматчиков из комендантского взвода, построил всю школу и обратился с речью. Начал с приветствия: «Здравствуйте, товарищи курсанты!» Те в ответ: «Здравия желаем, товарищ контр-адмирал!» и последовало командирским голосом: «Воры вы, е.. вашу мать !!!» То ли стоял он от строя далеко, то ли еще что, но вся эта воровская банда, очевидно решив, что он их с чем-то поздравляет, заорала благим голосом: «Ура, ура, ура!» Мы попадали с забора, на котором висели, и зауважали коменданта, которому хватило сил удержаться от хохота.

В город отпускали нас нечасто, да и смотреть там особенно нечего было - небольшой и обойти его весь можно за час-два. Тем более что денег ни у кого из нас не было и купить мы там ничего не могли для матросской радости. <А ежели и перепадала иной раз в ларьке кружечка пивка на двоих–троих, то откушивали мы его безо всякого на то удовольствия, маскируясь из-за постоянно шнырявших вдоль и поперек по стритам и авеню славного города патрулей…>

Раскинулось море широко,
Общаги не видно вдали.
Тоскуют в Кронштадте студяги в тельняшках,
Не в силах забыть ППИ.

2.3.   Форт «Красная Горка», лето 1954 г.
(© Г. Столяров, В.Саврей)

Вспоминает Владлен Саврей:
«Подошло лето и нам предстояла практика на форту «Красная Горка».
Удивительное это место - форт «Красная Горка»!  Для нас - будущих артиллеристов - прямо таки кладезь классических решений по конструкции, обслуживанию и боевому использованию морской артиллерии.
Форты «Красная Горка» и «Серая лошадь»  должны были в свое время прикрывать Питер от морского вторжения, что с успехом и сделали во время ВОВ. Но уже даже к 1954 году, когда мы там были, вся эта, некогда грозная, техника безнадежно устарела, но была прекрасным учебным пособием для курсантов всех питерских ВМУЗ`ов. Впечатления от бетонных казематов, двенадцатидюймовых орудий (305 мм), погребов, систем обслуживания и наведения было огромное. Особенно вначале, пока не началась практическая работа. Ручная подача снарядов и полузарядов при имитации отказа системы, чистка стволов после стрельбы и прочие «прелести» обычной службы рядового матроса отнюдь не показались нам «синекурой».
Жили мы там как на даче: на берегу залива, в сосновом лесу, в приличных казармах и без особой дисциплины во внеучебное время. От Ломоносова до форта проложена узкоколейка и по ней бегал изредка составчик из 2-4 вагончиков прямо до КПП. Но через КПП можно было не ходить, т.к. через 20 метров в обе стороны от ворот никакой ограды не было, чем мы и пользовались постоянно. Особенно это было удобно мне: Галя почти каждый день приезжала в Ломоносов и мы бродили там по паркам и дворцам, если позволяла погода.
Собрали волейбольную команду и постоянно играли с соседями - летчиками из Лебяжьего. На этом-то я и «сгорел». Загулялись с Галей по Ораниенбауму и совсем забыл про игру. Приехал уже к отбою и получил на всю катушку от руководителя практики - он же и самый заядлый болельщик. Отсидел уже безвылазно до конца практики на форте и экзамен по практике сдавал очень тяжело: не то чтобы не знал, но знал все-таки меньше экзаменатора - болельщика и чуть не схватил первый «трояк», но, Бог миловал, и был рад четверке».
***
На этом Вовкины воспоминания про Красную Горку оканчиваются. В предыдущем разделе 2.2 я вставлял свои довески в разрывы его текста курсивом. Здесь же решил рискнуть и опробовать на живом читателе новаторский, в моей мемуарной практике, инверсный приём.
Сохранив в первозданной красе Вовкин текст, я буду копировать из него цитаты курсивом и сопровождать их своими довесками прямым шрифтом!
Итак, поехали!

 Подошло лето и нам предстояла практика на форту «Красная Горка».
К Общежитию подали городские автобусы. Всмотритесь в фотографию. Вот такие автобусы бегали тогда по Ленинграду. А недавно в документальном фильме я увидел такие же автобусы, вывозившие под бомбёжкой по ладожской Дороге Жизни детей из блокадного города.
Только мы загрузились и тронулись в путь, как колонну догнал и остановил не то патруль, не то гаишник на мотоцикле с коляской. Вон он справа около моста стоит. Руководитель практики, офицер береговой артиллерии, вышел с ним объясняться и был очень расстроен. В чём там было дело, я так до сих пор и не знаю, так как выскочил сфотографировать наш выезд. Нам грозила задержка на день. Вдруг офицера осенила какая-то идея, он бросился в общежитие и вернулся в белом халате, снятом с кастелянши в бельевой. Вон он перед автобусом бежит. Этот финт почему-то всех устроил, и мы двинулись на Красную Горку.
Ещё одна достопримечательность на этом фото в виде прямоугольника белеет за перилами моста перед входом в скверик общежития. Если меня заест совесть, я когда-нибудь расскажу вам о ней.

Форты «Красная Горка» и «Серая лошадь»  должны были в свое время прикрывать Питер от морского вторжения, что с успехом и сделали во время ВОВ.
Ещё об одном проявлении смекалки береговых артиллеристов нам поведали на вступительном занятии по истории этих фортов и береговых башенных установок.
Во время наступления на Ленинград немецкие войска вступили в зону досягаемости артиллерии фортов. И морячки так обработали их полутонными снарядами, что навсегда отбили охоту повторять этот дранг. А под Новый Год, когда пассивное ожидание немецкого наступления стало совсем нестерпимым, разогрели на буржуйках пороховые полузаряды и обработали ранее недосягаемые вражеские позиции.

Впечатления от бетонных казематов, двенадцатидюймовых орудий (305 мм), погребов, систем обслуживания и наведения было огромное.
Особенно мне запомнились стрельбы. Погода была прекрасная. Буксируемый тральщиком щит виден превосходно. Обязанностей при стрельбах у нас никаких – по постам мы не расписаны. Забрались на крышу дота. Наблюдаем, как по сигналам с командного башни палят из надствольничков – этаких несерьёзных пушчёнок, прикрученных поверх стволов главного калибра. Снарядики у них тоже несерьёзные – болваночки, килограммчиков тридцать, не больше. На соседней башне сгрудились отцы-командиры и приезжее начальство. Тоже любуются, как очередной залп всё плотнее накрывает и даже дырявит щит. И только спали столбы воды от болванок, как вдруг «усталая подлодка из глубины идёт домой». Шустро так вынырнула у тральщика. Стремительно отвинтила люк и из него посыпались на палубу чёрные фигурки, очень выразительно изобразившие пантомиму упоительного пития воздуха солнечного дня. Между тем тральщик от лодки удалялся, а щит надвигался. Командный задробил отбой. Но наводчики одной башни, видимо, так удачно подвели горизонталь и вертикаль к самому центру щита, что от восторга по самому началу сигнала отбоя даванули педали и залп пошёл! Пока шелестели снаряды, смотреть на командиров было страшно, на них буквально не было лица. Едва упали столбы воды, а черные фигурки с разбега сиганули в люк, лодка нырнула назад в чёрную глубину.

Галя почти каждый день приезжала в Ломоносов и мы бродили там по паркам и дворцам..
По своей природной лени, ни парков, ни дворцов я там не видел. А всё свободное время уединялся в молодом соснячке с пухленькой, я бы даже сказал очень толстенькой, книжицей первого тома матана…

Анализ нельзя на арапа сдавать.
Тобой Фихтенгольц недоволен.
Изволь теорему Коши доказать,
Иль будешь с матмеха уволен!

2.4.   Балтпоход на эскадренном миноносце «Одарённый»
(© Г. Столяров, Ю. Мироненко, В.Саврей)

По традиции, загребным и здесь, с широким эпическим полотном, выступает Вовик Саврей. Я же пристроюсь в кильватер попозже, с недописанной пока россыпью балтэпизодов и кучей недообработанных старинных фотографий. А в промежутке меж этими событиями («Чтоб не скучать в безвоздушном пространстве, фай-дули-фай, дули-фай…») другу-читателю  предлагается поразмыслить над вопросом «в тему»:

Что общего и какая разница между Первой Конармией и Краснознамённым Балтфлотом?

Ответы - на форум Неофициального сайта, где читатели (под руководством админа сайта Хо-хи)  собрались, было, оценивать писателей. Это даст возможность и нам, писателям, оценить наших читателей. И справедливость будет восстановлена!

Итак, слово Владлену Сергеевичу:
До следующей практики нужно было еще пройти морское крещение. Сразу после летней сессии 55 года нас забрили в Кронштадт для прохождения стажировки на кораблях. Отправлялись мы с набережной Крузенштерна на минном заградителе «Урал» (бывшая царская яхта «Штандарт»). В моем представлении яхта - это было что-то парусно-изящное, а тут гробина железная огромного размера и очень тихоходная. Топали до Кронштадта почти 4 часа и я тогда второй раз видел Питер со стороны моря. Впечатляющая панорама заводов, строящихся кораблей и города за ними! Зрелище было настолько интересным, что я даже не стал осматривать царскую яхту, да там ничего от этой яхты и не осталось.
Стажировку проходили мы на эсминце «Одаренный» - довольно новом корабле серии «52К», входившем в состав 35-го дивизиона учебных кораблей. Нас вполне прилично приодели - выдали три формы одежды, бушлаты и только обувь подкачала (всегдашний советский дефицит, почему-то) - огромные «говнодавы». Расписали по боевым постам и расселили соответственно им по кубрикам. Я попал на ЦАС (центральный автомат стрельбы) крутить ручки и совмещать стрелки наведения орудий с данными артиллерийских дальномеров. Техника по тем временам новая и работать было интересно. С неделю постояли мы у стенки: готовились к походу, загружали продукты (в основном желтую жирнющую польскую свинину и прокисшую за зиму картошку, которые пришлось потаскать на борт с провиантского склада - это рядом с нашей Школой оружия).
Мы должны были идти в Таллин  с заходом в другие порты и базы.  В то лето на Балтике наблюдалась большая активность флотов всех стран, особенно американцев и англичан. Так что весь переход до Таллина мы стояли на готовности.
Служба морская интересная, но тяжелая. Техника по тем временам сложнейшая и управляться с ней должны были  грамотные и опытные люди. Вот поэтому-то  служили на флоте срочную 5 лет. Нам, при нашей теоретической подготовке, нужно было натренировать внимание и освоиться со всеми элементами управления на ЦАС,е.  Свой корабль мы освоили «от киля до клотика» и довольно быстро привыкли к корабельной жизни. Все приходилось делать самим и делать точно и быстро. Чисто бытовые детали: сон в подвесных койках, приборки общие и на своих постах, броски на камбуз за первым компотом (пока не разбавили!) и таскание больших бачков с пищей в кубрик, мытье посуды за всеми 11 человеками (столько нас было на нашем «бачке») давались всем по-разному. Особенно раздражала чистка картошки и не сам процесс, а то, что с целого мешка полугнили едва-едва набиралось ведро, а таких ведер на весь экипаж нужно было 3-4. Так что процедура растягивалась надолго и любые погонялки воспринимались с крепким словом. Все через это прошли с должным терпением, но не это было главной трудностью. Оказалось, что многие не переносят качку, даже небольшую. А поскольку нас - салаг на корабле было три четверти всего экипажа, а остальные - старшины постов - старослужащие, то и приходилось стоять вахту за укачанных сачков. Я с удовольствием понял, что меня качка не особенно тревожит, а даже чем-то и нравится, но ручки-то надо крутить все время и приходилось стоять не по 4 часа, а куда больше. Что интересно, ни один укачанный не пропустил ни одного компота, в каком бы полумертвом состоянии не старался показаться. Вот такие вот странности на флоте.
В Таллин пришли к вечеру и стали на внешнем рейде. Новый прекрасный порт, который построили этим фашистам «оккупанты», только еще строился; у стенки места не было и мы стали на бочку в полумиле от парка Кадриорг. Утром навели полный марафет, загрузились в шлюпку и прибыли на берег прямо в парке, напротив памятника матросу Никонову (стоит ли он сейчас?). Тут мы и разбежались с начальством в разные стороны до вечера - договорились в 20 часов отходить на корабль, а до того часа гуляй, где хочешь. Город для нас совершенно незнакомый, но как оказалось, очень интересный. Для меня это была уже третья прибалтийская столица ( в Риге и Вильнюсе я был уже) и я не особенно «западал» на готические пейзажи, а ребятам в диковинку. Ходили мы небольшой группой: Алик Бураков, Толя Сорокин, Женька Чернышев, Сашка Сахаров. Валя Громов и я ( так, по крайней мере, запечатлено на снимках) по старому городу, вокруг Томаса, по Кадриоргу и наткнулись на ларек с марципанами. Я их никогда раньше не только не ел, но и не знал даже, что это такое. Смотрим, выставлены самые разные фрукты, фигурки, домики и чуть было не принял я их за игрушки - хотел купить для Вовки, благо, стоили недорого. Но тут подошла какая-то дама, купила парочку штук и надкусила, пробуя свежесть, очевидно. Тем и спасла нас от конфуза перед продавцом. Не дала показать нашу «совковую» серость в марципановом вопросе. Накупили мы этой сладости и это был весь наш обед в тот день. Но зато компот мы обильно заменили пивом, находились до гуда в ногах по городу, искупались в парке возле шлюпки и стали ждать начальство. Кап-3 заявился крепко-крепко датый, но вовремя. Загрузили мы его на борт и погребли к эсминцу. Там спустили с выстрела мешок для подъема торпед, а теперь для подъема шефа, подняли и, втихую от вахтенного офицера (хотя вряд ли втихую!) помогли добраться до каюты. Спали как убитые, набегавшись за день и на утро настроение было прекрасное пока не появился протрезвевший и свежий, как огурчик Кап-3. Тут же наорал за что-то, раздал «всем сестрам по серьгам» и тем самым реабилитировался в глазах других офицеров ( так ему казалось). Не знаю, как другие, но я на него обиделся за то, что поколебал во мне веру в непорочность флотского офицера.
Вблизи от Таллина что-то маневрировал наш эсминец несколько дней, уходя далеко на Запад. Немножко поштормило, но к службе уже привыкли.
После Таллина мы пошли в Балтийск (быв. Пиллау) - крупнейшую базу немцев на Балтике. Стали у стенки рядом с какими-то побитыми немецкими кораблями повели нас осматривать городок. Свободы, такой как в Таллине, не было - режимный район, кругом патрули, часовые и почти не видно штатских. Городок был к тому времени изрядно побит и не восстановлен, так что смотреть особенно было нечего, кроме кладбища. ( Я потом вспоминал эти места, когда смотрел сериал «Секретный фарватер»). Каких только памятников там не было! Прямо историческая свалка какая-то, но очень по-немецки красиво. Пофотографировались там и вскоре уже пошли в Кронштадт.
В море я все свободное от вахт время старался проводить на верхней палубе и смотреть на Балтику. Завораживающее зрелище, когда современный быстроходный корабль, а у нашего «Одаренного» скорость была до 35 узлов, разрезает волны или взлетает на их гребень. Настоишься на ветру впередсмотрящим, промерзнешь и бегом на корму под башню и опять прекрасное зрелище: кильватерная волна с пеной от винтов и волны вдогонку за кораблем. О чем только тогда не передумаешь! По дому скучать начинаешь, песни петь хочется про море и вообще непередаваемое состояние души. Не думаю, что это было только со мной, но, как правило, мое одиночество в это время никто не нарушал, даже Толик или «Габони».
На переходе пару раз покачало как следует и мне пришлось просидеть на ЦАС,е часов 12 - 15 подряд при первой готовности. Когда утихло, меня отпустили отдохнуть. А где на корабле при жестком распорядке можно отдохнуть? Забрался я в каморочку метр на метр, а то и меньше, где хранился ЗИП и брезентовый чехол от ЦАС,а; как я там поместился не знаю, но уснул как убитый и даже разозлился, когда меня разбудили и позвали на обед. Думал, что только что уснул, а они, гады, не дают отойти от долгой вахты. Оказалось, что проспал я почти сутки и ребята меня караулили, чтобы никто не поднял. Как я разгибался после этого сна лучше не вспоминать. Думал, что вообще скрюченным и останусь, но размялся и уже до Кронштадта вахту не стоял.
По приходу в Кронштадт мы узнали, что чем-то весьма отличились в этом походе и за это наш эсминец пойдет в Питер на парад в честь Дня военно-морского флота. Дело почетное, событие радостное и стали нас гонять по приборкам со страшной силой. Отдраили нашего красавца до полного сияния и поздно вечером в составе парадного строя кораблей вышли в Питер. Шли мы замыкающими и всю ночь не пришлось спать. Все корабли прошли в Неву под мостами и стали на бочки, а мы стали у стенки набережной Красного Флота сразу за мостом Шмидта и спустили сходни прямо на парапет.
Погода стояла чудесная. Народу было очень много и настроение было праздничное. На берег пока не отпускали, до окончания официального парада и мы залезли к инклинометру и во всю оптику рассматривали публику на берегу. Девицы махали ручками бравым морякам, не подозревая в нас студентов-салажат, а мы, что называется, «надували щеки». Всем было весело и празднично. Продефилировало начальство партийно-военное на катере, мы дружно покричали «ура», вкусно пообедали и в середине дня была запланирована экскурсия в Военно-морской музей.  Там я бывал много раз, и мы с Мироном решили под эту марку рвануть «огородами» к нему домой и попраздновать. У меня дома никого не было: Галя и Вовка в отъезде, а старики на даче в Белоострове. Стали мы пробираться без всяких документов по городу, кишащему патрулями в праздничный день, от Невы до 6-ой Советской, где Юрка жил. И почти уже добрались до Лиговки, как нас остановил патруль и забрал-то и не за то, что без документов ( мы майору объяснили, что из Военмеха, мол), а за то, что оскверняем вид праздничного города своими «говнодавами» (другой-то обуви у нас не было!). Отправил он нас в комендатуру на Садовой, а там битком набито пьяни в форме всех родов войск и явно не до студяг в страшных ботинках. Заставили попотеть от неизвестности и отправили нас на корабль, взяв слово, что доложимся о нарушении. Доложились, естественно, и остались без берега на все время парада, а меня еще и под ружье поставили - караулить с карабином ленинскую каюту. Там рядом в проходе лежала здоровенная мина с рогами, я на ней загорал до отбоя. Еще сутки постояли в Неве, еще сутки глазели мы на берег через инклинометр и ушли на базу в Кронштадт. А там и «дембель» наступил. Мы вернулись в Питер для дальнейшей летней практики на «Арсенале».

*****
Ну, вот! Отстрелялся Владлен Сергеич. Лежит, небось, сейчас на диване и в потолок поплёвывает. А мне – ползай по палубе, подчищай  зубной щёткой широкие мазки швабры его эпического полотна. Чтоб как-то структурировать и подшить к его полотну свою россыпь балтэпизодов, я опять воспользуюсь апробированным на живом читателе методом курсив-цитат из Вовкиной эпопеи.

Начнём с:
Мы должны были идти в Таллин

2.4.1. В драки не вступать! Женщин – игнорировать!

В конце весенней сессии 1955 года в Военмехе возле кафедры ВМП гулял слух, что мы пойдём в загранку до Бискайского залива, а, может быть, и вокруг Европы.

Как водится, слух не подтвердился. Но мы не очень-то и закручинились, когда загранка не состоялась.

Да и что такое загранка?
Во-первых, Европа не такой уж большой материк.
Во-вторых, в загранке:
- «При увольнении на берег водку не пить! В драки не вступать! Женщин – игнорировать!» Попробуй культурно отдохнуть в такой обстановке. А выпавший нам расклад «отечественного» Балтпохода вспоминаем с удовольствием. Особенно, как нам махали с набережных ручками громадные толпы восторженных девиц (с пожелтевшими от ревности сухопутными кавалерами)! Притом, что,
в-третьих, -четвертых и -пятых,
НАШИ-ТО ДЕВУШКИ - ГОРАЗДО КРАСИВЕЕ ЗАГРАНИЧНЫХ!
А, в-шестых, не верьте оппам, трындящим, что «в СССР секса не было».

Если у них  не было – сочувствуем. Советуем:

  • избегать мордобоя и, особенно, членовредительства у корыта кукловодской гуманитарной помощи;
  • в случае неудачи, своевременно обращаться к врачу;
  • при геморройных сочинениях доносов на страну, сослуживцев и соседей -  подкладывать на башню лёд, под корму грелку, а под койку - утку.                             
Нас вполне прилично приодели - выдали три формы одежды, бушлаты и только обувь подкачала … огромные ГД…

2.4.2. «Три формы» или «Што занадта, то не добра»

С трапа (или, как говорят на берегу, «С порога») заявляю, что Вовкину а) телячью радость, по случаю многообилия выданных нам форм одежды, равно как и б) пижонское недовольство огромными потрёпанными ботиночками марки «ГД», НЕ РАЗДЕЛЯЮ!

Учили ведь нас диалектично взирать на вещи, с учетом классовой позиции наблюдателя. Вовик – он кто? Как класс он – прослойка: молодой недовыспавшийся папаша. А позиция его – в форме «коленвала» в чулане для ЦАСовского ЗИПа. Это-то и определяет его взгляд на события Балтпохода.

Итак, по приходу на царской яхте в Кронштадт к пирсу учебных кораблей, нашу группу Е509 направили на эскадренный миноносец «Одарённый» (Вот он, красавец, на фото! Под мистическим номером 13). Командир эскамина с командирами боевых частей были у  начальства. И вахтенный офицер, предотвращая расползание анархии по кораблю, приказал нам ожидать дальнейших распоряжений на юте у кормовой башни.

Погода была по-балтийски прекрасная: то солнышко припечёт, то холодный малосольный ветерок прохватит. Наше подразделение, оставленное без опеки морского начальника и внятных указаний о форме одежды на борту, сразу же размазалось винегретом по башне и расцветилось всевозможными комбинациями фрагментов трёх форм одежды и ню-частей загоравших тел. Этот расхристанный вернисаж приятно контрастировал со стройным рядом ГДавов, выставленных   на просушку. Конечно, крайними лохами мы не были, и догадались разместиться вне прямой видимости с позиции вахтенного. Но «пойнт оф вью» с акватории бухты был нами роковым образом упущен из вида.
Как только Вовик притих под башней в объятиях Морфея (на флоте уместней и приятней было бы «в объятиях Морфеи»), в эту «кейптаунскую» бухту-барахту «ворвалась» чилита «в сиянии своих…» надраенных лееров и под брейд-вымпелом с двумя адмиральскими звездами. На траверсе «Одарённого» чилита вдруг резко заложила лево руля и хищно устремилась к нашему борту. Вахтенный сыграл «Захождение», скомандовал «Встать к борту!» и приготовился рапортовать у трапа неожиданно нагрянувшему высокому начальству. Но чилита миновала трап и стала у места дислокации группы Е509. Далеко не каждой группе спешат нанести визит особы столь высокого ранга! (NB! Не забыть в 8 гл. раскрыть мистическую первопричину этого события!)

- Почему не по форме одеты?! – рявкнул адмирал.
Крайним на башне был Валька Громов. В тот день он чувствовал себя неважно и мирно грелся на солнышке в бушлате. Не успел адмирал вставить в конец фразы вопросительный и восклицательный знаки, как вскочивший на ноги Валька скинул дрёму, бушлат, робу и тельняшку.
- Почему не по форме одеты??!! Я Вас спрашиваю!!! – грохотал, разогреваясь, адмирал.

И с каждой извергаемой частью адмиральской раскалённой речи Валька успевал одевать/скидывать очередные фрагменты трёх форм одежды. Цвет лица адмирала ещё только приближался к цвету лица рыболова, злоупотребившего с утра свекольной самогонкой, а нарастающая частота Валькиных превращений уже начинала размывать поставленные  ребром адмиральские вопросы в квантово-беспредметные.

Всех (Вальку, группу Е509, самого себя и командира эскамина - от втыка, а грозного адмирала - от инфарктного перегрева)  спас находчивый вахтенный:
- Товарищ вице-адмирал, это студенты Военмеха, только что прибывшие на практику. Им приказано подогнать выданную одежду.

Все враз почувствовали облегчение. А адмирал, кроме облегчения, на секунду даже ощутил крайним себя. Поэтому, выразительно махнув с досады рукой, он молча отвалил, куда шёл.

Представляете, к каким неприятным последствиям могли бы привести три формы одежды?!
Три формы, три формы, три формы …

«У каждого положительного явления есть своя отрицательная сторона» - заметил враз протрезвевший Герман, разглядев счёт за пышные похороны  тёщи-графини.

Аналогичная, с точностью до наоборот, ситуация и с огромными потрёпанными ботиночками марки «ГД».
Судите сами. Чем вы предпочтёте, чтобы вам приложили по морде: подогнанным по ноге  новожёстким ботинком, или огромной потрёпанно-размягчённой и болтающейся на ноге бахилой? Даже подсказывать не буду, Ватсон.

Всё прояснилось на первом же занятии, которое провёл с нами старшина второй статьи.  Тема «Отработка команды «Бегом по трапу!» Оказалось, что в боевой подготовке матроса, как и в профподготовке балерины, чрезвычайно важным элементом является правильная постановка ноги! Что для балерины «на пуантах», то для матроса «на трапе ставь ногу боком».

Представьте себе, как по тревоге, натянув спросонья только бескозырку и ГДавы, прихватив подмышку штаны, робу и бушлат, вы мчитесь вверх по трапу к зенитным автоматам, колошматя по мордасам своими пуантами (из новой жёсткой кожи) бегущего следом за вами братца-матросика. Вряд ли после этого он ограничится замечанием в ваш адрес «Вася, ты неправ». Поэтому, изношенность ГДавов является  страхующим элементом боевой сплочённости экипажа.

«Евери клауд хэз э силвер лайнинг» (У каждой тучи есть серебряная подкладка), - говорят в таких случаях экс-владыки морей.

2.4.3 Кто на новенького?!

Михалыч, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или учились, наш читатель!

Разбуженный «Записками», проклюнулся еще один однокашник по группе Е509 - Юрий Михайлович Мироненко, - и радостно присоединился к мультиматерному мемуарному процессу. Читатель легко убедится, что обобщенному  критерию мультиматерности его воспоминания вполне удовлетворяют.

Ввиду ограниченности отведенного нам времени, на красивую реорганизацию под «мультиавторство» уже написанного мы не отважились. Решили впредь (конечно, не из-за лени, а токмо для удобства читателя!) мемо по общему для нас студенческому периоду включать в хвост глав 1, 2 и 3 с указанием имён авторов в подзаголовках. А славные биографии и индивидуальные инженерно-производственные воспоминания вновь проклюнувшихся –  отдельными главами в хвост Записок. Не очень элегантно, иной эстет даже скажет кака-, пардон, какофонично. Зато – креативно!

Вот Юрка сейчас начнет вас пугать ключами, хлорпикринами, фок-мачтами, арт-войной, левым шкафутом и штормами Балтпохода. А мне, для восстановления кислотно-щелочного баланса и остойчивости эскамина «Одарённый», придется вслед за ним нейтрализовать хлорпикрин ипритом, арт-войну – мирной зенитной и торпедной атакой, помянуть «незлым тихим словом» правый шкафут, утихомирить шторма Балтики божественной панорамой тихой белой ночи на Неве на бочке у моста самозванца, казнокрада и провокатора лейтенанта Шмидта.

Здесь вам не там! На сайте не действуют ни студенческая директива «Спи скорей, подушка нужна!», ни морской счет «Кому мыть бачки после обеда». Здесь, на сайте, под недреманным оком админа Хохи, царит блоггерский принцип «Кто первый проснулся, того и тапочки!»

Итак, Кто на новенького?!!!

2.4.4. Ю.Мироненко. Матерфляем по Бычьему полю

Я, как все нормальные парни, с детства мечтал хоть чуть-чуть побыть моряком, и мечта сбылась. В 1953 году нас студентов отправили в Кронштадт для прохождения морской практики. Мой друг и однокашник по 500-весёлой (Е509) Володя Саврей уже восхищенно рассказывал об этой практике. Я же постараюсь его немного дополнить, т.е. к его зеркально-глянцевым воспоминаниям добавить мои личные – полуматовые.

Приплыли в Кронштадт, поселились в Школе оружия и началась морская жизнь! Нам выдали форму и, « потемнело синее море». Видимо золотой рыбке на переходе в Кронштадт мы не очень понравились. Кому полученная форма была очень велика, кому нестерпимо мала, бескозырки представляли из себя поварские колпаки только черного цвета. Гордость моряка - клёши, оказались дудочками, мечтою стиляг середины 50-х годов прошлого столетия, только не в полоску, а сплошного черного цвета. Я уж не буду перечислять всю выданную нам одёжку, остановлюсь только на ботиночках. Представляете себе здоровенный кирзовый солдатский сапог 46 размера. Представили? Так если у него отрезать голенище, т.е. всю верхнюю часть, и её выбросить, то в осадок выпадет этот самый «ботиночек». А тут  каждому выпало по два таких модельных красавца. Вальке Плешкову, даже два одинаковых - на правую ногу. Братцы студенты-военмехи, к вам обращаюсь я, други мои! Если вам предстоит морская практика, не теряйте попусту время, поступайте на курсы кройки и шитья.  Откладывайте, не скупясь, денюжку на покупку иголок, ниток и выкроек морской формы, а самое главное, заранее купите себе прочные носки и ботинки, такие, как у настоящих матросов. По прибытии на место службы  тайно подмените ими те, которые выдадут вам. А выпавшие в осадок, продайте иностранцам, они купят. Только скажите им, что именно в такой обуви приходят на доклад к  Президенту России адмиралы флотов. Вырвут с руками! Если же будете служить в казённых, то даже самая завалящая  девица в страхе отшатнётся и убежит от вас, как удрала от Вовки Саврея девушка в Кронштадте, узрев его ГДавы и торчащую из штанины портянку.

Итак,  началась морская жизнь!
Пооод-ъём ! Строй-ся ! И всякие там налево, направо, кругом и тд., и т.п, и наконец – ОТБОЙ ( но не до утра). Ночью опять – подъём, марш-бросок бегом с полной выкладкой: винтовкой образца позапрошлого столетия со штыком, сапёрной лопаткой, противогазом, скаткой за плечами и конечно в ГДавах.

Это ещё цветочки, бывало раздавалась команда – «лёжа по-пластунски, вперёд!». Вместо ягодок - лягушечья поросль, мелкие лягушёночки. Сотни тысяч, под тобою, на тебе, через тебя. А ты ползёшь по болоту с названием Бычье поле, по уши в вонючей грязи и клянешь тот день и час, когда тебя потянуло стать моряком. И такие плаванья по Бычьему полю чуть ли не каждый день в военно-морской крепости Кронштадт. Зачем будущих моряков заставляют давить маленьких лягушат, которые ни в чем не провинились перед Флотом, и не водятся в морях и океанах – я до сих пор не понимаю. Может быть, они чем-нибудь лично насолили нашим командирам из Кронштадской Школы оружия?

Не понимаю этих отцов-командиров. Надо быть патологическими извергами, чтобы получать удовольствие от того, что по твоей команде ползают в грязи лучшие представители советского студенчества – военмехи, будущие светила науки и руководители промышленности, а как выяснилось позже, даже государства. И это называется морской практикой. Не дай вам Бог!

Я не буду рассказывать, как  в процессе этой ночной беготни мы отвязывали и бросали на землю лопатки, противогазные сумки и даже штыки – это облегчало бег и была месть командирам. Им ничего не оставалось, как поднимать брошенное нами и с этим скарбом бежать вдогонку. Как бы приятно ни было отцам-командирам Школы оружия «мореходить» нас по Бычьему полю, но бегать с нашими лопатами и противогазами им в конце концов надоело и они, наверное, попросили своё руководство избавить их от нас. К обоюдной радости на следующей практике нас «расписали» по настоящим кораблям.

2.4.5. Ю.Мироненко. Бог троицу любит

В 1955 году нашей группе Е509 достался эсминец «Одарённый», и мы стали не только 500-весёлыми, но и 500-ОДАРЁННЫМИ, в отличие от других студенческих групп!

И хотя на эсминце тоже было не сладко, но полная выкладка, лягушки и грязь Бычьего поля – отсутствовали.

Лично я по боевой тревоге должен был карабкаться на фок-мачту, где на приличной высоте располагался контрольно-дальномерный пост (КДП). Когда же я обратился к вечно куда-то спешащему командиру БЧ-2 с просьбой посмотреть, что там внутри и какие героические задачи мне придётся выполнять, он крикнул на бегу, что в процессе боя увижу и пойму.

Какого боя? С кем?

А пока война не была объявлена, мне со старшим матросом поручили подкрасить первую дымовую трубу. Старшой добродушно сказав, «налазаешься ещё, салага», полез на трубу. Не знаю зачем, но ему там наверху потребовался здоровенный гаечный ключ. Получив ключ и, что-то отворачивая на 6-метровой высоте, он его уронил.

Мне посчастливилось - ключ долбанул меня по темечку плашмя и по касательной. Однако, несмотря на привалившее счастье, пришлось на какое-то время всё же расстаться с сознанием. Проходивший мимо старпом (старший помощник командира корабля), по-отечески потрепав меня, сказал, что это для начала нормально, но чтобы я был осторожен, ведь Бог троицу любит. Он ошибался...

Затем была чистка картошки, ещё какие-то боевые задания, не связанные с фок-мачтой и КДП, наконец, ночью - готовность №1 и Война! С кем должны были мы воевать, объявления не было, видимо, матросам этого знать не обязательно, но, наконец, я в КДП. Там всё жужжало и свистело. Командир БЧ-2,  дальномерщик и еще кто-то громко, одновременно и «выразительно» перекрикивали друг друга. Я притулился к стенке и ждал, что мне дадут какую-нибудь работу. Дождался!

- Ты чего тут стоишь, твою мать, бери трубку, и передавай ему данные от «Молнии»!

Я хватаю телефонную трубку, в ней сплошной треск и еле слышный голос, который скороговоркой и неразборчиво выкрикивает какие-то цифры. Я кричу, чтобы он повторил, в ответ отчётливый мат и неразборчивые цифры.

На меня орёт дальнометрист - давай данные! Я ору, что не понимаю «Молнию». Наконец вмешивается командир, и с матюгами приказывает мне открыть входную дверцу. Решив, что это нужно для проветривания тесного помещения КДП, я открываю её и, получив сильнейший пинок в зад, вылетаю наружу. До  металлической палубы лететь метров десять, пролетев около метра, умудряюсь вцепиться в ограждение площадки дальномерного поста. Дверца за мной захлопывается и я остаюсь в полной темноте, на холоднющем ветру, под сильными ударами водяных струй, еле удерживаясь руками и ногами за стойку ограждения.
Начинаю замерзать. Вниз спускаться бесполезно – смоет волной, да и все люки задраены – война! Корабль идет на предельной скорости, зарываясь носом почти до основания мачты, да ещё заваливается с боку на бок. Не дай Бог, если начнут стрелять из носовой орудийной башни – контузят, и я сорвусь вниз. Пронесло, не стреляли.

Я провисел на мачте до конца войны. Смутно помню, кто и как меня притащил в кубрик, но стало ясно, что врага мы победили. Я был рад, что победа без единого выстрела полностью принадлежит мне, т.к. именно я должен был осуществлять связь радиолокационной станции «Молния» с наводчиками корабельных орудий.  Не осуществив эту связь, я не только обеспечил победу, но и сэкономил боеприпасы.

Старпому кто-то доложил о случившемся со мною, и он при встрече посмеялся – я ж тебя предупреждал – Бог троицу любит, «бережись!».   Опять ошибся - Господь приготовил мне «на третье» перегретый хлорпикрин и прибавил «на четвёртое» левый шкафут…

2.4.6. Ю.Мироненко. Хлорпикрин

Не прошло и двух  послевоенных дней, как командование решило отстранить меня от общения с «Молнией» и приговорило к постоянному исполнению обязанностей дежурного по кубрику. Сутки дежуришь – сутки отдыхаешь. И никаких тебе готовностей №1 и войн - огромное спасибо батьке старпому. Ночь я легко переношу, т.к. по природе – сова, а днём в пустом кубрике  хочешь спи, хочешь дурака валяй. Санаторий!

И вот как-то, после очередной бессонной ночи, сижу я в своём носовом кубрике и чувствую, что у меня слезятся глаза и в горле першит. Выйти из кубрика невозможно – входной люк задраен, т.к. опять с кем-то воюем. Решил, что это следствие бессонных ночей. Открываю иллюминатор, чтобы подышать свежим воздухом, а оттуда ударила вода. Догадавшись, что эсминец движется на хорошей скорости и клюёт носом, с огромным трудом задраил иллюминатор. Мне становится очень плохо – слёзы застилают глаза, горло стягивает петля. Хватаю телефонную трубку и из последних сил кричу дежурному по кораблю, что задыхаюсь, помираю и пр. В ответ матерщина и конец разговора. Агонизирую и, теряя сознание, ору дежурному по кораблю, с поминанием всех его родственников по материнской и отцовской линиям, что если сдохну, ему ни на этом, ни на том свете жизни не будет. После чего отключаюсь. Прихожу в себя, и, судя по лексике проходившей надо мной дискуссии, догадываюсь, что я на этом свете, в среде моряков, и лежу не на облаке, а на палубе. Пытаюсь сесть, мне помогают. Подходит старпом:

- Ну, что – живой?
- Живой…
- Я тебя предупреждал о  том, ЧТО любит Бог?
- Так я думал, что отца, сына и святаго Духа, а он по ошибке возлюбил меня…
В ответ дружный смех.
- Теперь ты настоящий моряк. Ребята, зайдите с ним к медику, приведите его в порядок и возьмите шефство. Будь здоров!

Два здоровенных матроса притащили меня к медику и передали ему привет от старпома. Тот достал пузырь со спиртом, налил по мензурке нам и себе, инцидент был сразу же забыт. Мы ударились в различные воспоминания и подружились. Вместе с друзьями я обрел настоящие клёши, бескозырку, суконку с двумя лычками, в общем, у меня появилось некоторое сходство с настоящим матросом. Суконку с двумя лычками старшины второй статьи я из скромности одевал только в увольнение.

Ну, а причиной моего отравления был хлорпикрин. Его в жидком виде привёз на корабль флагманский химик и, сжигая  оный в гальюне (туалете) на каком-то керогазе, превратил в фосген – зловредный газ. Нагнал сильнейшую концентрацию этого газа в расположенном над моим кубриком гальюне и заставлял матросов, задерживая дыхание, заскакивать туда с противогазной сумкой на боку. Там они должны были надеть противогазы и какое-то время находиться. Таким образом проверялась выучка матросов и качество противогазов. На моё горе какой-то подлец, чтоб разбавить себе концентрацию, включил вентиляцию, и фосген погнало в кубрик. Дальнейшее я, как мог, описал в сём мемуаре и, как говорят – сердечное спасибо за внимание!

Мораль:
Не ищите лёгкой жизни. Лучше висеть на мачте, чем дежурить в кубрике. На мачте хоть что-то от тебя зависит, а в кубрике – как повезёт… Плюс требуется виртуозное владение ненормативной лексикой. Овладеть последней дано не каждому, так что выжить, практически, шансов нет.

2.4.7. Ю.Мироненко. Вдоль по левому шкафуту

Моя санаторная жизнь в носовом кубрике иногда прерывалась выходом на палубу для вдыхания свежего воздуха и общения с коллективом. И вот однажды, одурев от затворничества и запутавшись в понятиях день и ночь, я, как лунатик поднимаюсь по трапу наверх, отдраиваю дверь, не задумываясь, почему она закрыта, и вылезаю на палубу. В этот момент корабль стал наклоняться носом. Сделал два или три шага в сторону, и меня со спины накрыло волной. Многокубовая масса воды уложила меня и с приличной скоростью понесла по левой палубе корабля (левому шкафуту). В нормальной жизни я любил нырять и плавать под водой с открытыми глазами и спокойно рассматривать подводный пейзаж. В этой ситуации  я еле успевал рассмотреть слева очертания корабельных надстроек, а вправо смотреть не хотелось, там бортовое ограждение (леера) - стойки и тросы, между которыми можно пролететь за борт -  и без вариантов.

Лечу, как туго запелёнутый, в зеленоватой толще воды, еле касаясь животом палубы. В голове одна мысль – зацепиться бы руками за что-нибудь…

Почему-то стал искать проложенные вдоль борта рельсы, по которым на тележках возят и сбрасывают с кормы глубинные бомбы. Попытался опустить руки и почувствовал, что меня начинает переворачивать – ноги задираются вверх. Прекратил. Голова судорожно ищет варианты спасения и не находит. Водяная масса зажала меня бесповоротно. Длина корабля 117 метров. От носовой надстройки, места моего последнего в жизни старта, до кормы метров 70 -80. Я пролетел больше половины предначертанного мне расстояния. Обидно принимать такой бесславный конец. Даже если я благополучно улечу в бурун от винтов и останусь цел, то никто про меня не знает и искать не будет, а в холодной воде я долго не продержусь. И вдруг сильнейший рывок, я за что-то цепляюсь воротником, и меня тянет в сторону. До этого я успел хлебнуть воды, в горле пробка в глазах муть. Как потом оказалось, меня ухватил мертвой хваткой матрос, пристегнутый то ли к люку в машинное отделение, то ли к надстройке корабля. Какое он там задание выполнял, я не знаю. Водяной вал прошёл мимо. Мой спаситель, левой рукою открыв люк, правой держа меня за шиворот, форменным образом закинул вниз головой в этот люк и закрыл его.

Я, как куль, или точнее, как говорят моряки « рундук с м…вошками», штопором завинтился в вертикально уходящий вниз трап, и  застрял где-то посередине. Все неприятности – позади. Я жив, и хоть вверх ногами и вниз головой, но какое блаженство – уютно и тепло. Не помню, сколько времени в этом катарсисе, упёршись головой в металлическую ступеньку, я находился, да это и не имело никакого значения. Самое главное я на этом свете, да ещё в тёплом трюме.

Вся процедура моего перемещения вдоль левого шкафута заняла несколько секунд, а казалось, что целая вечность. Да и сколько всего было передумано за эти секунды моей дурацкой башкой, которая не только ногам покоя не давала, но и чуть было не угробила весь организм.

Вдоль по левому шкафуту – это вам не в клёшах вдоль по Питерской!

P. S. Старпому об этом происшествии никто не доложил, и он, видимо, остался уверен, что Бог только троицу любит.
А оказалось, что Богу я тоже за что-то понравился

2.4.8. Ю.Мироненко. Смотреть воду

Военные игры совместно с пехотой. Человек 50 солдат и офицеров прибыли на наш эсминец. Чувствуют себя не в своей тарелке - робко скучились в отдельные группки. Мы же наоборот, ведем себя даже чересчур раскованно, но в контакты не вступаем. Наползает сильный туман. Корабль куда-то движется. Минут через 10 идём в сплошном молоке. Видимость метров пять. Параллельно шедший в 300–ах метров от нас лидер «Ленинград» давно не просматривается. Наши командиры чего-то нервничают, шепчутся и периодически вызываются командиром корабля. Может быть это связано с присутствием на корабле контр-адмирала, флаг которого поднят на мачте. Адмирал несколько раз появлялся на палубе. Доброжелательно разговаривал с матросами и пехотинцами, всем своим поведением, как бы подчеркивая, что он не вмешивается в командование кораблём.

Корабль, наконец, остановился. Справа по борту туман стал подсвечиваться световыми импульсами, видимо « Ленинград» нам что-то сигналил.

По трансляции командир эсминца вызвал к себе нескольких офицеров. Затем последовала команда: « всем свободным от вахты - по бортам и смотреть воду».

Стоящий рядом корабельный медик мне пояснил: « похоже, что где-то должны быть мины». Я попытался «смотреть воду», но, несмотря на то, что высота борта в районе кормовой надстройки не превышала 2,5 метров, вода еле просматривалась. Медик пригласил меня к себе погреться, а когда вернулись на палубу, узнали, что по приказу адмирала была спущена шлюпка и он с матросами отбыл на лидер «Ленинград». Затем пришла вторая новость – мы залезли на заминированный участок Финского залива и хотя это наши мины, но где они и, как расставлены, знает только какой-то лоцман, который пока не может нас найти. Новость очень расстроила медика, и он пригласил меня к себе для всестороннего обсуждения последних известий. Третью новость принёс какой-то старлей – потерялся адмирал. Наши корабли погудели, посветили прожекторами – без толку. Ночь прошла в нервной обстановке, а утром, когда выглянуло солнышко, и туман рассеялся, обнаружилось, что мы стоим недалеко от берега, а на берегу у костра сидит в трусах и фуражке наш адмирал и кушает чернику из матросской бескозырки.

Потом наступила проза жизни. Прибыл лоцман и вывел нас на чистую воду. Война не начавшись, закончилась. В памяти остался только презрительный взгляд, брошенный пехотным капитаном в нашу сторону, когда он пересаживался с нашего эскадренного миноносца «Одаренный» в подошедший катер.


© Геннадий Столяров,
© Владлен Саврей,
© Юрий Мироненко

2008-2016


Ваши отзывы, вопросы, отклики и замечания о заметках Геннадия и однокашников мы с нетерпением ждем в .:специально созданном разделе:. нашего форума!

Копирование частей материалов, размещенных на сайте, разрешено только при условии указания ссылок на оригинал и извещения администрации сайта voenmeh.com. Копирование значительных фрагментов материалов ЗАПРЕЩЕНО без согласования с авторами разделов.

   
 
СОДЕРЖАНИЕ
Об авторе
Предисловие с послесловием
(Г.Столяров)
0. Начала
(Г.Столяров)
1. Живут студенты весело
(Г.Столяров)
2. Военно-Морская Подготовка
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
3. Наши преподы
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
4. Скобяной завод противоракетных изделий
(Г. Столяров)
5. Завод швейных компьютеров
(Г. Столяров)
6. Мой старший морской начальникNEW!
(Г. Столяров)
7. Про штаны и подштанники
(Г. Столяров)
8. Наука о непознаваемом - ИНФОРМИСТИКА и ее окрестности
(Г. Столяров)
9. Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Ю. Мироненко)
10. Владлен Саврей
(В. Саврей)
 
ПОДСЧЕТЧИК
 
Эту страницу посетило
364410 человек.
 

 

 



Powered by I301 group during 2000-2005.
© 2004-2021