Глава 10
Владлен Саврей
(Владлен Саврей)
10.62. Отступление от «инженерии»
Проводив родную тещу отправился я в «Энергетик» в гостиницу «Турист» немного расстроенным. Эта поездка запомнилась забавным эпизодом. Я как всегда поехал в Братск в магазин «Филателия» и рядом с ним, к своему огромному удивлению, встретил старого друга - Васю Кондрашкова.
Тот еще недавно был сотрудником уголовного розыска в Мирном и, учась на заочном в Иркутском Университете, познакомился с дочерью начальника Иркутского УВД и женился на ней. Поначалу они малость пожили в Мирном, куда молодая первым делом приволокла свой рояль, заняв почти всю 12-ти метровую комнату. Думаю, что спать им пришлось на этом скользком инструменте.
Папа - генерал не мог такого долго терпеть и Васю перевели начальником розыска в Падун, куда он и переехал вместе с женой и роялем. Теперь он уже был подполковником, но ходил, как все сыщики, в штатском.
Порадовались мы встрече и присели перекурить на скамеечку напротив магазина. Там постоянно крутились местные «жучки», спекулировавшие марками. Меня они, наверное, заприметили в магазине, где я выкупил все свои марки по подписке, поцокал языком на другие, купить которые денег не хватало. Так вот, один «жучок» этак развязно подходит к нам и, посчитав за заезжих лохов, предлагает мне купить втридорога весьма неказистые марки. Я отказался.
Этот разговор заинтересовал Кондрашкова и я объяснил ему что это за типы шастают возле магазина. Импульсивный Вася, ничего мне не сказав, походит к мужичку, берет его за руку и приводит к скамейке. Официальным голосом просит меня быть свидетелем спекулятивной деятельности и приблизительно оценить размер этого греха. Свою красную книжечку он предъявил с таким шиком, что я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Мужик перепугался страшно! Не нужно забывать, что это был 1972 год и спекуляция тогда каралась очень строго, а операции с почтовыми марками приравнивались к валютным.
Вася отобрал у барыги портфель и сделал вид, что загляделся на его содержимое. Я тоже, подыгрывая другу, сунул нос в портфель и перестал смотреть на незадачливого спекулянта. Видя такую нашу «оплошность», мужик рванул в соседние дворы с такой скоростью, что даже, если бы милиция и захотела, то не смогла бы его догнать. Но никто его догонять не собирался. Мы с Васей, прихватив портфель, отправились праздновать встречу и начало его деятельность на ниве борьбы со спекуляцией в Братске. Оказывается, нежданно- негаданно можно и таким способом пополнять коллекцию. Правда, в этом случае навар был небольшой - жучок был слабоватым филателистом: сплошь арабские марки - красивые, но не украшающие коллекцию.
Поскольку пришлось хорошо потратиться в дороге, да и марки стоили не мало, то следующие пару дней я до отвала наедался только местной садовой малиной с молоком и булкой. Стоило это всего ничего: рубль за литровую банку малины и по полтиннику за молоко и батон.
Все свои дела в Братске я сделал за пару дней и спокойно улетел в Мирный.
Дальше этот год памятен самым тяжелым событием в нашей жизни - болезнью Гали. После какого-то случайного ушиба у нее начала болеть нога, место ушиба стало припухать, но к врачу нашу маму отправить было очень трудно. «Само пройдет, ничего страшного». Вскоре наступать на ногу стало очень болезненно и я чуть не силой отвез ее к хирургу.
К тому времени нашего друга Игоря Мищенко перевели в Мирный, где он, несмотря на молодость, уже считался первостатейным хирургом. В поселке же был какой-то новый специалист, ничего не решившийся делать и отправивший нас в Мирный. Там Галю положили на обследование и Игорь разговаривал со мной так, будто это я сам лежу у него в палате. Я стал подозревать, что дело плохо, но насколько плохо, даже и не мог представить. Онкологическая проба была положительной. Гале поставили диагноз - саркома костного мозга. Онкологические заболевания в Якутии лечили тогда только в самом Якутске и нам предложили перевезти Галю туда.
Вариант для нас был совершенно не приемлемый, т. к. детей я не мог оставить, а за Галей был нужен уход, да и якутским врачам, чего греха таить, я не очень доверял. Игорь меня поддержал и посоветовал отправить Галю в Ленинград, где за ней будет и уход хороший, да и врачи там получше. С тяжелым сердцем пришлось так и поступить. Галя улетела в Питер, где ее встретили и проводили сначала домой, а потом положили в больницу на Песочной. Остались мы с детьми: Сережей, Андрюшей и Мариночкой одни в поселке. Нужно было привыкать к новой жизни.
|